Если поднять взгляд и посмотреть на балкон второго этажа, то можно заметить высокого блондина со шрамом в виде молнии на лице. Внук мастера Макарова, Лексус, как обычно это бывает, стоит, облокотившись о перила и подперев щеку рукой. Его пустой скучающий взгляд красноречиво говорит, что однотипная картина гильдии ему надоела, и маг уже собирается уходить домой. Но тут из-за угла, не пойми откуда, выскакивает зеленоволосое чудо. Да, именно чудо. Иначе его никак назвать нельзя. Волосы растрепанные, выражение лица а-ля “случилось нечто”, сияние в широко раскрытых зелёных глазах только что натянутый красный кафтан, который хозяин ещё не успел впопыхах застегнуть, всё говорило о том, что Фрид либо только что проснулся, либо что его кто-то попытался изнасиловать. Ну, впрочем, первое более вероятно.

– Лексус-сан, ты вернулся!
– раздается на полгильдии радостный крик.

– Ой, не ори так, - Дреяр поморщился.
– И вообще, я вернулся уже часа три назад. Ты где был?

Бегающий без остановки туда-сюда Джастин вдруг замер, покраснел, словно девочка-младшеклассница и опустил взгляд.

– Я уснул, - произнес парень. Губы блондина тронула легкая усмешка.
– Ну как твое задание?

– Неплохо, - с безразличием отозвался маг молний.

– Я знал, что ты справишься!
– сложил руки в замочек волшебник письмён.

– В порядок бы себя привёл, а то выглядишь как пугало на огороде, - даже не дав пареньку закончить предложение, отрезал внук Макарова, отходя от перил и направляясь к лестнице на первый этаж.

Где-то внизу раздался тихий и лёгкий вздох сквозь постоянную милую улыбку. Глаза устало прикрылись, и белая салфетка скользнула по округлому дну бокала, вызывая негромкий скрип. Откинув с плеча на спину длинный локон белоснежных волос, молодая девушка поставила бокал в стойку, на его место, и осмотрелась. В зале уже всё стихло: побитые товарищи валялись на полу, Макао тряс рукой над головой, пытаясь что-то промычать, но вскоре тоже рухнул, а через секунду раздался его храп. Вон Лексус, спустившись со второго этажа, подхватил Кану под мышку и понес ее домой, лишь проворчав что-то вроде “больше ты у меня одна в гильдию не пойдёшь”. Мира мило улыбнулась, наблюдая все эти умилительные картины. Затем её взгляд почему-то невольно вновь поднялся на второй этаж. Оттуда как раз уже успускалось то самое “пугало”. Пепельноволосая невольно схватила уже давно скрипящий от чистоты бокал и принялась его тереть. Она сама не знала, зачем ей это, но всё равно продолжала нервничать и то и дело бросать невольные, но мимолетные взгляды на странного юношу, который, к ее удивлению и еще большему волнению, сейчас шел прямо к ней.

– Мира, налей воды, пожалуйста, - выдохнул Фрид, тяжело опускаясь на барный стул.

– Сейчас, - кое-как, но ей все же удалось улыбнуться. Почему-то ее улыбка постоянно вызывала у зеленоволосого смешанные чувства. Хоть он и казался совершенно безэмоциональным, за исключением общения с капитаном команды, но внутри у него всегда была целая буря. Он по разному относился ко всем членам гильдии, по разному оценивал каждого. К примеру, Эльзу зеленоволосый маг письмён считал сильной, но в то же время женственной и привлекательной. Люси для него была хоть и слабой, но её боевому духу и любви к друзьям можно было позавидовать. А вот Мира… Почему-то про Миру он не мог сказать ничего особо определенного. Если про других девушек Хвоста Феи парень знал определенные черты, то эту, хоть и действительно красивую и очень даже привлекательную волшебницу, он не понимал. Была лишь одна черта в ней, которая бесконечно раздражала юношу. Эта её улыбка. Волшебник никогда не заморачивался по поводу эмоций других людей, но когда Миражанна так улыбалась, ему почему-то хотелось отвернуться, зажмуриться, убежать куда-нибудь, лишь бы не видеть ее.

– Твоя вода, - она ставит на гладкую поверхность столешницы стакан с прозрачной жидкостью, в которой на дне спокойно лежат два белых кубика льда. И снова на лице пепельноволосой та самая улыбка. Лёгкая, непринужденная, словно у этой Дьяволицы нет никаких проблем, будто она самая беззаботная на всём свете. Многие любят ее, Фрид же терпеть не может. Бросив быстрый взгляд на мягко прикрытые глаза, Джастин, стараясь не срываться и не делать резкие движения, берёт стакан и медленно подносит его к своим губам. А она в это время словно специально отворачивается, поворачивается к нему спиной. Зеленоволосый почему-то волнуется. Не совершив ни одного глотка, он вдруг вспоминает про записки, и стакан резко опускается обратно на барную стойку с громким стуком. Вздрогнув, Штраус-старшая осторожно оборачивается с удивленным выражением лица. Наверное, спросит сейчас, что случилось. А, нет… Молчит.

– М-Мира… - голос зеленоволосого не узнать. Он становится каким-то неуверенным, слегка дрожит.
– У меня есть к тебе одно предложение.

А она смотрит всё так же непонимающе. Словно бы ей интересно.

– Какое?
– аккуратно развернувшись лицом к магу письмен, интересуется она.

– Сегодня в городе проходит ярмарка. Ну, а вечером устраивается праздник в честь ее отъезда. Я тут подумал, наверное, ты устала постоянно на своей работе, да ещё и на задания надо ходить, в общем, я тут подумал… - повторяясь и неловко ошибаясь, юноша старался сформулировать свою мысль, но, в конце концов, вспомнив любимую фразу брата пепельноволосой перед ним, взял себя в руки и прошептал себе под нос, забыв о том, что его внимательно слушают, - Будь же ты мужиком…

– Что?
– не поняла Штраус, отшатнувшись.

– Э-эм, я хотел сказать, чтобы я… То есть, это, ну… - того, что последнюю фразу услышат, зеленоволосый совсем растерялся и покраснел от внезапного смущения. Да, видеть его таким было крайне непривычно для Миры, поэтому она тоже растерялась.

– Ты хотел кого-то пригласить?
– решила вывести разговор на желаемую тему, задала вопрос Дьяволица.

– Э-э, да!
– выдохнул парень, и взлетевший от быстрых действий зелёный локон мягко опустился прямо на нос волшебнику.

– А кого?
– официантка протянула руку, желая убрать мешающий обзору юноши волос.

– Я… Ну… - щеки мага письмен краснели с каждой секундой все больше, как только пальцы волшебницы коснулись его лица. Таким образом возможность мыслить пропала у парня окончательно, и он выпалил первое, что пришло в его затуманенный мозг.
– Лексуса!

– Прости, прости, прости, - быстро начала извиняться пепельноволосая, судорожно ища какую-нибудь ватку, чтобы приложить ее к переносице парня.