Будь молчалив; не должен царский голос

На воздухе теряться по-пустому;

Как звон святой, он должен лишь вещать

Велику скорбь или великий праздник. [6]

Мда-а, ишь какая память. Почти два года прошло, а он дословно шпарит. И я, опешив, не нашелся с ответом. А он мне вторую цитату из Александра Сергеевича, на сей раз про советника и о параметрах, по которым его следует выбирать: «холодных, зрелых лет, любимого народом – а в боярах почтенного породой или славой…».

А тут и Марина словцо вставила. Мол, заслуги твои, князь, велики, спору нет, но попрекать государя тебе не по чину. И вообще, как она подметила, больно у меня на заседании совета вид излиха равнодушный, словно я намекаю, будто в таких пустяшных разговорах участия принимать не желаю.

Я бросил взгляд на Федора. Ну да, и физиогномику не надо изучать, чтоб понять – целиком на стороне своей будущей супруги. Пришлось пойти на попятную и пояснить: помалкивал, желая высказать свои соображения в келейной обстановке, дабы те, кто стоит за царский титул, не накинулись на меня.

– Так ты, стало быть, против? – уточнила Марина и, благосклонно кивнув, повернула голову к Годунову, мягко накрыв ладошкой его руку. – Видишь, Федор Борисович, и князь того же мнения, что и я. А он хоть и с гонором, но умен, пустяшное не присоветует.

– Помнится, ранее ты мне иное сказывал, – возмутился Годунов и вновь процитировал… Пушкина. «Не изменяй теченья дел. Привычка – душа держав…»

Ну и память! Аж завидно.

– Вот и действуй… по привычке, – усмехнулся я. – Коль предшественник принял на себя этот титул, почему тебе его не оставить? Особенно сейчас, после таких побед.

– Ни к чему он мне, – заупрямился Федор. – Больно хлопот с ним много. Вон, и Марина Юрьевна советует оставить его, токмо содеять все, яко полагается. А ты, князь, вдумайся, что мне бояре поведают, ежели я к римскому папе посольство отправлю? Да и не даст он мне эту титлу, ей-ей, не даст.

– Смотря как просить станешь, да чего взамен посулишь, – вкрадчиво заметила Марина и еле заметно кивнула мне, показывая удовлетворенность моим поведением.

Ух ты! Получается, я невольно подыграл Мнишковне. Нет уж, дудки!

– А зачем просить? – удивился я. – Помнится, твой предшественник действовал, никого не спрашиваясь.

– И получилось незаконно. Начал ты, князь, хорошо, да продолжил худо, – выпалила яснейшая, но милостиво дала мне шанс пойти на попятную. – Видно не подумал о том.

– Подумал, – уперся я, – хотя особо и думать нечего, ибо всем известно, что при венчании ромейских кесарей римский папа никаким боком не участвовал, а мир их признавал как императоров. Или я путаю, Марина Юрьевна?

Соглашаться со мной она не захотела:

– То давно было. Ныне иное совсем.

– Иное, – согласился я. – Но не совсем. Помнится, Иоанн Васильевич был женат на наследнице императоров [7] , Иван Грозный – ее родной внук, выходит Русь – правопреемница Византии.

 Она уставилась на меня тяжелым взглядом, не сулящим ничего хорошего. Тонкие губы недовольно поджались, вновь превратившись в ниточки.

– Но никто из соседних государей не признал новую титлу Дмитрия, – сурово напомнила она. – И за Федором Борисовичем без согласия римского папы ее никто не признает. Сдается, князь, ты хочешь на посмех своего государя выставить?

А в злом взгляде безмолвное требование немедленно развернуть лыжи в ее сторону. Ага, разбежался.

– На посмех не хочу. Но мне мыслится соседи-государи никуда не денутся, – усмехнулся я. – Правда, при непременном условии, о котором ты, Марина Юрьевна, сказала: смотря чего посулить, – и, повернувшись к Годунову, продолжил: – Каждому из монархов надо предлагать взамен то, чего им больше всего хочется. К примеру, английский король сильно радеет о своих купцах. Тогда ему, объявляя свой титул, следует намекнуть, что без его признания никакие просьбы английских кампаний тобой рассматриваться не станут. А следом объявить свеям и ляхам: тот из них, кто первый пришлет в Москву своих послов с должно написанными грамотками, может заполучить Русь в свои союзники. После учиненного тобой в Эстляндии и Лифляндии они за такой союз ухватятся обеими руками, поверь.

– Вельми много посулов раздавать придется, – прошипела Марина. – Хребет не треснет, ежели каждое обещание исполнять?

– Не треснет, – отрезал я, – ибо может не означает, что непременно получит. – и я продолжил свой перечень. – Датский король тоже не станет противиться. Особенно при напоминании, что у Дании с Русью на севере Лапландии до сих пор остаются спорные территории и намекнуть о кое-каких уступках.

– Русские земли решил раздарить? – фыркнула не желавшая угомониться Марина. – А по какому праву?