– Позвольте взглянуть на ваш телефон, – попросил Оукли.

– Зачем?

– Вы – последний человек, которому звонила погибшая Айви Норрис. Оставленное ею сообщение и ваш телефон теперь являются вещественными доказательствами в деле об убийстве. – Это было сказано категоричным тоном, пресекающим дальнейшие вопросы. Эрика достала свой телефон и передала его Маршу.

– Не включается, – сказал Марш, вертя в руках телефон и пытаясь его включить.

– Разрядился, – ответила Эрика.

– Это ваш служебный телефон, выданный вам для служебного пользования, и вы не удосужились его зарядить? – спросил Оукли.

– Позвольте объяснить…

– Прочтите, пожалуйста, серийный номер, – обратился Оукли к Маршу, не обращая внимания на Эрику. Марш быстро снял заднюю крышку телефона и стал зачитывать номер, Оукли его записал.

– Доступ к моей голосовой почте возможен и без телефона, – сказала Эрика. Марш положил ее телефон в новый полиэтиленовый пакет и запечатал его.

По-прежнему игнорируя Эрику, Оукли открыл какую-то папку.

– Старший инспектор Фостер, вам известно, почему вы здесь?

– Думаю, да, сэр. Правда, мне не совсем понятно, что привело сюда вас?

– Три дня назад дежурный по отделению сержант Вулф составил протокол, в котором детально воспроизвел подробности инцидента, произошедшего между вами и Мэтью Полсоном, семилетним внуком Айви Норрис. Той самой Айви Норрис, чье тело было обнаружено минувшим вечером.

– Я в курсе, сэр. Меня вызывали на место происшествия, – сказала Эрика.

– В отчете Вулфа говорится, что во время инцидента в дежурной части отделения вы дали мальчику подзатыльник. Что вы на это скажете? – Помощник комиссара поднял голову от папки и посмотрел на нее.

– В отчете также упоминается, что в то время мальчик зубами вцепился мне в руку, – заметила Эрика.

– Что вы делали в столь непосредственной близости от этого ребенка?

– Он сидел на моем чемодане, сэр. И не хотел с него слезать.

– Он сидел на вашем чемодане, – повторил Оукли, откидываясь на спинку кресла. Ручкой он постучал по своим зубам. – Вы были травмированы, когда семилетний мальчик напал на вас?

– Да, он прокусил мне руку, – ответила Эрика.

– Однако в отчете нет записей о дальнейшем развитии событий. Согласно протоколу, вы должны были показаться врачу, который подтвердил бы наличие травмы. Вы были у врача?

– Нет.

– Почему?

– Это не представляло угрозы для жизни. В отличие от некоторых я предпочитаю заниматься своими непосредственными обязанностями, а не бумажной волокитой.

– Не представляло угрозы для жизни. Зато теперь это может быстро обернуться угрозой для вашей карьеры, – заявил Оукли. Эрика посмотрела на Марша, тот промолчал.

Оукли пролистал бумаги в папке.

– У меня здесь фотоматериалы с камер видеонаблюдения в дежурной части, на которых отражена целиком вся стычка. Айви Норрис угрожала вам ножом, сержант вмешался и погасил ссору. Однако буквально шесть минут спустя камеры зафиксировали, как на парковке вы сажаете в свою машину Айви Норрис и трех ее внуков.

Оукли придвинул к ней по столу большое фото с поразительно четким изображением Айви и ее внуков, стоящих у машины Эрики. На следующем снимке показано, как Эрика протягивает что-то через опущенное стекло. На следующем – Айви и дети садятся в машину Эрики.

– Было очень холодно. Я их пожалела, вызвалась подвезти.

– Что вы протягиваете Айви на фотографии?

– Деньги.

– Вы их подвезли? Куда?

– На Кэтфорд-Хай-стрит.

– А потом?

– Высадила их там, где они попросили.

– И где же?

– У букмекерской конторы «Лэдброукс». Айви не хотела, чтобы я узнала, где она живет. Они вышли из машины и скрылись между магазинами.

– Вышли из машины или сбежали от вас? Что происходило, когда они сидели у вас в машине? Применялось ли физическое насилие с той или другой стороны?

– Нет.

– Сутки спустя вас снова видели с Айви Норрис. На этот раз вы терроризировали ее на поминках, устроенных частными лицами.

– Это была типичная вечеринка после закрытия заведения, сэр, и Айви находилась в общественном месте. Я ее не терроризировала.

– Вам известно, что хозяин «Короны» подал официальную жалобу на неправомочные действия полиции?

– Вот как? Несмотря на то, что он является полицейским осведомителем? Или именно потому, что является полицейским осведомителем?