– Мне хватит рабочего стола, – перебила ее Эрика. Она подошла к электронным доскам, где была выведена большая карта территории музея имени Хорнимана и ниже фото Андреа с камеры видеонаблюдения.

– Ее последнее известное нам фото, сделанное камерой наблюдения на станции Лондон-бридж, когда она в 8.47 садилась в поезд, который шел в Форест-Хилл, – объяснила Мосс, следуя за Эрикой. Камера зафиксировала, как Андреа ступает в вагон стройной ногой. Лицо ее сердито. Одета она была по последней моде: облегающая кожаная куртка, короткое черное платье, розовые туфли на шпильке. В руке – клатч под цвет туфель.

– Она была одна, когда садилась в поезд? – уточнила Эрика.

– Да. У меня есть видео с той самой камеры наблюдения, с которой мы сделали снимок, – ответила Мосс, хватая ноутбук и возвращаясь с ним к Эрике. Она поставила компьютер на стопку папок и расширила видеоокно на весь экран. Они просмотрели запись в режиме замедленной съемки: вид платформы сбоку; Андреа входит в зону видимости камеры и затем в поезд. Запись длилась всего несколько секунд, и Мосс включила режим многократного повтора.

– Злится на что-то, – заметила Эрика.

– Да, – согласилась Мосс. – Как будто намерена кого-то отчитать.

– Где был ее жених?

– У него железное алиби. Он был на каком-то мероприятии в центральном Лондоне.

Еще несколько раз они просмотрели, как Андреа идет по платформе и садится в поезд. На видео, кроме нее, других людей не было; вся остальная платформа оставалась пуста.

– А это наш «хозяин лавки», сержант Крейн. – Мосс показала на парня с коротко остриженными светлыми волосами, который одновременно висел на телефоне, рылся в папках и запихивал в рот шоколадный батончик «Марс». Он стал давиться, пытаясь побыстрее проглотить то, что уже успел сунуть в рот. Краем глаза Эрика увидела, что Спаркс положил трубку телефона, надел пальто и направился к выходу.

– Вы куда? – осведомилась она. Спаркс остановился, повернулся к ней.

– На место происшествия. Криминалисты только что дали нам добро. Нам нужно как можно скорее установить личность жертвы, если вы еще не забыли, мэм.

– Я хочу, чтобы вы остались здесь, Спаркс. Инспектор Мосс, сегодня со мной поедете вы. И вы. Как вас зовут? – спросила она высокого симпатичного чернокожего полицейского, который разговаривал по телефону за ближайшим столом.

– Инспектор Питерсон, – ответил тот, ладонью прикрыв трубку.

– Так вот, инспектор Питерсон, вы тоже едете со мной.

– А мне что прикажете делать – сидеть здесь и бить баклуши? – с претензией в голосе спросил Спаркс.

– Нет. Мне нужен доступ ко всем камерам видеонаблюдения на территории музея Хорнимана и окрестных улиц…

– У нас это есть, – перебил ее Спаркс.

– Нет, я хочу, чтобы вы расширили зону поисков. Просмотрите записи со всех видеокамер в диапазоне сорока восьми часов до исчезновения Андреа и после. Опросите жителей всех домов и работников всех заведений вокруг музея. Также узнайте все, что можно, об Андреа. Родственники, друзья; информация по банковским счетам, медицинским картам; распечатки телефонных звонков, электронной почты; светская хроника. Кому она нравилась? Кто ее ненавидел? Я хочу знать все. У нее был компьютер, ноутбук? Наверняка. Достаньте его.

– Мне сказали, что ноутбук нам не отдадут. Лорд Дуглас-Браун дал ясно понять… – начал Спаркс.

– А я говорю достаньте. – В комнате наступила тишина. – И чтобы никто – слышите, никто – не смел общаться с прессой и вообще говорить что-либо об этом деле, даже «Без комментариев». Это ясно? Всем языки держать за зубами… Старший инспектор Спаркс, вам этого задания достаточно?

– Да, – буркнул тот, зло глядя на Эрику.

– Крейн, вы остаетесь на хозяйстве, обеспечиваете четкую работу оперативного отдела.

– Уже обеспечиваю, – сказал сержант, дожевывая батончик.

– Вот и хорошо. Встречаемся здесь же в четыре.

Эрика покинула кабинет. Мосс и Питерсон вышли следом. Спаркс снял пальто.

– Стерва, – пробормотал он себе под нос, снова усаживаясь за компьютер.

Мосс вела машину, не сводя глаз с заснеженной дороги. Эрика сидела рядом в пассажирском кресле, Питерсон – сзади. Напряженную тишину то и дело нарушали визг и скрежет расчищающих ветровое стекло дворников, которые, словно были забиты кокосовой стружкой.

На юге Лондона господствовала грязно-серая палитра. Мимо проплывали ряды обшарпанных стандартных домиков ленточной застройки с мощеными палисадниками, служащими парковками. Серость расцвечивали только тут и там стоявшие кучками черно-зелено-синие мусорные контейнеры на колесах.

Дорога круто повернула влево, и они встали в хвосте вереницы машин, вытянувшихся вдоль первого изгиба Кэтфордской кольцевой развязки с односторонним движением. Мосс включила сирену, и машины принялись заезжать на тротуар, открывая для них путь. Печка в полицейском автомобиле не работала – вполне оправдывающее обстоятельство для Эрики, державшей трясущиеся руки глубоко в карманах своей длинной кожаной куртки. Она надеялась, что руки у нее дрожат от голода, а не от волнения, что она вдруг не справится с возложенной на нее задачей. Из щели над радио торчала пачка красных лакричных жгутиков.