С синяком под глазом, возмущенный и подавленный, Стропилов покинул общежитие, борясь с желанием вынуть из кармана шарик. Чувство долга позволило ему отказаться от этой мысли и добежать до дома № 16 по Пушкинской улице.

– Где профессор? – спросил он у жильцов дома, игравших во дворе в домино.

– Дома, – сказал начальник стройконторы Корнелий Удалов. – Что случилось?

Не ответив, Стропилов взбежал по лестнице и оказался в кабинете профессора Льва Христофоровича Минца, великого изобретателя и ученого, временно проживающего в Великом Гусляре.

Корнелий Удалов бросил домино и поднялся вслед за Стропиловым к профессору. Он был встревожен: Стропилов не такой человек, чтобы из-за пустяков носиться по городу.

Сбиваясь, запинаясь, Стропилов изложил как мог профессору Минцу свою беду.

– Поглядим, – сказал Лев Христофорович, взяв шар и подойдя поближе к свету. Соседи тоже двинулись к окну.

– Только осторожнее, – сказал Стропилов. – Не заразитесь.

Минц снисходительно усмехнулся: заразиться он не боялся.

– Значит, – сказал он, – принцип такой: создать композицию, чтобы зеленый был за красным, а синий переливался в оранжевый.

Профессор со свойственной ему проницательностью сразу ухватил принцип игры.

Руки его начали нежно и уверенно покачивать и вертеть шарик, краски внутри которого пришли в движение, завораживая зрителей. Прошло две минуты, три, пять...

– Нет, – сказал Корнелий Удалов, который глядел профессору через плечо. – Левее качай. Левее, говорю!

– Отстань, – сказал Минц.

Удалов ломал пальцы от желания участвовать в игре.

Стропилов глубоко вздохнул и насупился. Он понял, что и здесь ему помощи не дождаться.

Прошло еще полчаса. Профессор Минц уже был близок к завершению игры, но в этот момент Удалов не выдержал, вырвал у него шарик и принялся покачивать его, закрывая от прочих спиной.

Минц потряс головой, словно пытаясь избавиться от воды, попавшей в уши, потом неуверенно улыбнулся и сказал:

– Кажется, я увлекся.

– Знал бы я, – сказал Стропилов печально, – принес бы вам десяток. У них в общежитии этих шариков целая коробка.

– Но я не увлекся, – сказал Минц. – Разумный человек может устоять.

– А знаете, сколько времени прошло с тех пор, как я вам этот шарик всучил? – спросил Стропилов.

– Минута... может, две.

– Полчаса, – ответил Стропилов. Он не обвинял, не корил, он уже смирился с тем, что колбоксу не жить на свете.

Минц не сразу поверил в собственный промах. Но потом поглядел на часы и, как человек объективный, должен был признать, что не заметил, как пронеслось полчаса. И это его ужаснуло.

– Что плохо, – сказал между тем Стропилов, пытаясь отнять шарик у Удалова, – мои спортсмены не едят. Никто на обед не пошел.

Ему удалось пересилить Корнелия, и он спрятал шарик в карман.

– Эффект почти гипнотический, – сказал Минц. – Очень опасный эффект. А откуда эти шарики появились?

– Сам не представляю. Вчера их не было. Вчера мы гостей встречали, они обыкновенные были, перчатки примеряли, площадку изучали. Цветы от пионеров принимали. Все как положено.

– А утром исчезли?

– Утром исчезли. И все, кого я за ними посылал, тоже исчезли. То есть не совсем исчезли – сидят по комнатам, но для человечества они потерянные люди.

Удалов уже пришел в себя. Ему было стыдно.

– Я вам вот что скажу, товарищи, – заметил он. – Вчера по телевизору показывали первенство мира по кубику Рубика. Но шарик, скажу я вам, куда опаснее.

– И кому это нужно! – воскликнул Стропилов. – Кому это нужно!

– Вот именно, – подхватил Минц. – Об этом я и думаю. Хорошо, когда такие забавы возникают в мире капитализма. Там некоторым торговцам и магнатам выгодно, чтобы трудящиеся отвлекались от насущных проблем. Но кому это нужно в городе Великий Гусляр?

– Я сначала подумал на Мхитаряна, – сознался Стропилов.

– Это кто?

– Один человек. Он на межрайонном совещании заявил, что колбокс – его изобретение. Может, из зависти... а?

– Дайте сюда шарик.

Стропилов отдал шарик профессору. Удалов задрожал от желания отнять игрушку и убежать на чердак. И это было странно, так как Удалову уже исполнилось сорок восемь лет.

– Где же, позвольте вас спросить, – рассуждал Минц вслух, – ваш друг Мхитарян мог изготовить такой шарик? Он где обитает?