— Поехали домой, Катерина.

Она одобрительно кивает головой, а Элайджа достав платок из кармана пиджака, вытирает им кровь с ее лица. Их впереди ждет бессонная ночь, которую они проведут за разговором. Им нужно все решить.

Новый особняк не казался Кетрин таким уж и мрачным, хотя она уже успела разгромить гостиную и после разговора с Хейли, ей и вправду стало легче. Они больше не играют и не пытаются убить друг друга. Кетрин осознала, как легко жить, когда тобой не управляет ревность, а любимый человек рядом с тобой. Допив экспрессо, Кетрин наблюдала за тем, как Элайджа сжигает свои дневники. Его вера в нее слабела, но его уверенность давала ему силы бороться за нее. Ей он прощал все выходки, но он их запомнит. Пламя сжирает бумагу, а она сжирает его сердца. Такая вот судьба. Она играла с ним в прятки. Снова убегала, но он догнал ее, и теперь ей не убежать и не скрыться. « Я тебя люблю », - она говорит ему, но это лишь слова. Теперь для нее это лишь слова. Она обещала ему верность. Для Элайджи это не просто слова, и ему не вынести. Он по ночам - сова, додумывает сам. В его голове слишком много мыслей, о том, кто они и что их ждет. Время течёт быстро. Ее молчание словно, в сердце выстрел. Он себя не поймет, но любит ее лишь больше.

— Хватит, прошу тебя!

Элайджа бросает в пламя очередной листок пожелклой бумаги.

— Ты мне не рассказал, о плане мести, - Кетрин ставит чашку на блюдце.

— Юный Люсьен с радостью позаимствовал мне пузырек с тем ядом, который он дал тебе, и этот пузырек предназначался для Елены, - рассказывает Элайджа.

— Представляю реакцию Деймона, когда он увидел его милую Елену «мертвой», - Кетрин смеется.

— Тристан внушил Керолайн, что ее любовь к Стефану ложь, - Элайджа бросает в пламя очередной лист бумаги.

— Мне это определенно нравится, - Кетрин встает с кресла. — Нужно что-то решать о нас.

— Я предоставлю тебе эту возможность, Катерина, - спокойно ответил первородный.— Но, если ты уйдешь. Если случится, что тебя ранят, не бойся позвать меня. Позови меня, где бы ты ни находился, даже с ложа позора. И я приду к твоей двери — пусть все дороги покроются колючими шипами — меня ничто не остановит.

— Я никуда не собиралась уходить, Элайджа, - она подходит к нему и обнимает его. — Сегодня мне снилась вода.

Он поставил на место кочергу, которой только что ворошила поленья в камине, и бросил на нее быстрый, но пронзительный взгляд, словно сканируя ее. Знает ли он что-нибудь? Почему заговорила о воде?

— А вот я уже давно не вижу снов, - произнес Элайджа, переводя взгляд на пылающий огонь. — Очень давно…

— Правда?
– тон вампирши был ровным.

— А мне часто снилось прошлое. Ситуации, за которые я себя корю. Призраки тех, кто был мне дорог, - признается Элайджа. — Те, кого я не уберег… Татия…

Темные, внимательные глаза Элайджи словно впились в Кетрин, и нервы Пирс мгновенно вытянулись в натянутую струну.

— О, неужели у безупречного Элайджи есть прошлое, за которое он себя корит?
– растянув губы в насмешливой и одновременно снисходительности усмешке, Кетрин нарочито медленно проследовала от камина к мини-бару и достала бутылку с виски. Плеснув немного в бокал, она подошла к Элайджи.

Впрочем, он вряд ли стал бы ждать приглашения, если бы хотел выпить - это был и его дом тоже. Это их дом, где он надеялся обрести счастье.

— А у тебя разве нет прошлого, которое тебя тяготит?
– Элайджа ответил вопросом на вопрос, и Кетрин помедлила, прежде чем ответить.

— Может быть, - сказала она, задумчиво глядя в свой бокал. — Ты же знаешь, я редко предаюсь сантиментам. Любить - это значит проявлять слабость. В моей ситуации это опасно…

— Был один момент, когда, я подумал, что не такой уж я и монстр, - начал Элайджа смотря в один из листков датированных 1483 годом — В мае 1483 Мы с семьей путешествовали и оказались в Софии на несколько дней, это место теперь называется Коралита. Я заметил, что маленькая девочка тонет, и не раздумывая бросился ее спасать. Ее отец назвался Константином, а мать Смарагда. Мать стирала и не заметила, как девочка оказалась в воде. У нее были такие же глаза как у тебя, и смотря в них, я осознал, что в этом мире даже такие монстры способны сочувствовать.

— Что ты сказал?
– внезапно ослабевшим голосом спросила Кетрин.

Ее пальцы судорожно вцепились в стекло бокала, а во рту мгновенно пересохло. Последние слова повисли в воздухе, а бокал в пальцах со звоном раскололся, изрезав их. Раны тут же затянулись, но рука оказалась выпачканной в кровь. Она помнит, тот момент, когда ей было девять. В то жаркое утро мать Катерины взяла ее к берегу моря. Катерина всегда любила море, и каждый раз словно влюблялась в море вновь. Она мечтала узнать, что за горизонтом. Это и с подвигло девочку, на то, чтобы зайти в воду. Девочка не могла знать, что это может погубить ее.

— Что ты скрываешь?
– стремительно приблизившись, первородный схватил жену за запястье, вынуждая остаться на месте и взглянуть ему в лицо.

— Той девочкой, которую ты спас и была я, Элайджа, - она четко произносит каждое слово, а затем вырвала у Элайджи свою руку. — Я помню твой голос, и ты успокаивал меня, неся к матери.

Но в глубине души знала - он почувствовал ее страх. И теперь он не остановится, пока не узнает всей правды, и Кетрин это понимала.

— Как такое возможно?
– Элайджа не отводит взгляда от глаз брюнетки.