— Я буду бороться...

Особняк Элайджи и Кетрин. Несколькими часами ранее.

— Нас трое, - Ая смотрит на Пирс, которая сжимает в руках плеть.

— Вы можете рассчитывать на меня, Миссис Майклсон, - отозвалась Кейтлин.

— Зачем все это? Я пообещала моим дочерям и себе, что они не будут расти, как я, что будут в безопасности и любимы. Я пообещала, что не разрушу этот дом. Я пообещала, что изменюсь ради любви. И вот, когда настал первый день жизни, Николины, я и Элайджа были сами самыми счастливыми, и я люблю его больше жизни. Единственное, что можно сделать, — это отослать Николину и всех остальных, а самим остаться здесь и исправить то, что мы натворили. Исправить, чтобы они вернулись домой или умереть. Я спалю Новый Орлеан до тла.

— Это приказ?
– переспрашивай Кейтлин.

— Надеюсь, Ребекка уже увезла Николину, - ее лицо словно замерло.

Она сжимает в руках плеть. Она не боится того, что произойдет после того, как открывается дверь и она остается один на один с толпой. Взмах плетью, и все прсуствующие понимают, что слухи об отключении эмоций и доминантки с плетью не были слухами. Вампир без эмоций способен на все. Вампир без эмоций идеальная машина для убийств.

— Пора, не так ли?

Главная проблема Кетрин Пирс – понять, почему она делает то, что делает. Она не просто манипулятор, не просто эгоистка и не просто самовлюбленная женщина. На самом деле она не совсем благополучна, немного потеряна и время от времени очень уязвима. Интереснее всего, то, как она настоящая проступает из-под маски неприступности и силы. Элайджа принимал этого надломленного неадекватного человека таким, какой он есть. Он принимал ее любой. Именно поэтому она и полюбила его. Для создания семьи достаточно полюбить. А для сохранения — нужно научиться терпеть и прощать. Он научился терпеть и прощать ее. Все это случилось из-за ее гордости. Она потеряла его из-за своей гордости, и теперь, сжимает в руках плеть.

Она закрывает глаза, пытаясь не думать обо всем, что ведьмы сделали. Она пытается сосредоточиться, отвлечься - это помогло тогда. Она закрывает глаза, но видит лишь одно.

Она видит Элайджу, и все, что она чувствует лишь злость, ядреную, ненормальную. Элайджа был всем, не позволяющим ей с отключёнными чувствами, творить ужасные поступки и разрушение. Но его больше нет. Есть лишь злость и ярость. Она закрывает глаза.

И в следующую секунду труп ведьмы ударяется о стену. Она готова к реваншу. Она не остановится, пока не убьет всех, а ее плеть не окрасится цветом крови ее врагов. Это начало. Начало кровавого Ада, который устроила Кетрин Пирс.

— Что за кровавый Ад?
– Тристан возмущенно хлопает входной дверью автомобиля. — И кого она убила?

— Потенциально каждого, - улыбается Кейтлин, стуча каблуками по асфальту и таща очердной труп в общую кучу.

— Да, - соглашается Ая.

— Я должен забрать тело Элайджи, - поясняет Тристан. — Клаус выслал координаты, где я должен спрятать его тело.

— Элайджа!
– Хейли бежит, и она готова разрушить все на своем пути, ведь Клаус рассказал ей, что произошло с Элайджей, но Ая вовремя останавливает волчицу.

— Не советую, - хмыкает Кейтлин. — Она прощается.

И вправду Кетрин Пирс прощалась с ним. Она прощалась со своей жизнью. Окровавленная плеть падает на пол, и Кетрин дотрагивается своей рукой до его серого лица, покрытого венками. Она закрывает глаза и видит перед собой каменный дом, дорогу, ведущую к нему и пруд. Дом. Пруд. Она рядом.

— Я куплю тебе этот дом, Катерина.

Этот дом был расположен на окраине Англии, и Элайджа показывал ей его. Он говорил, что обязательно купит его, и они будут жить там.

Там они будут счастливы. Там они будут просто жить.

Элайджа прижимается к ней, а она сжимает в руках винтажный плетеный зонтик. У нее прическа боб, а на Элайджи вместо пиджака одета хлопковая рубашка. В двадцатых они были счастливы. Он серьезный, а она закрывает глаза и кладет свою голову на его плечо.

— Прости...

— Всегда прощал, моя Катерина.

— В моем мире случился пожар.

— И меня нет рядом, чтобы потушить его. Я пытался убить тебя... Я держал твое сердце в своих руках. Я говорил тебе ужасные вещи, Катерина.

— Я сама согласна с теми словами, Элайджа. Я и вправду ужасная мать, и все это случилось из-за моей гордости... Элайджа я виновата... Ты ведь говорил, что если любишь, то ты уязвим, и можешь причинить человеку боль. Я причинила тебе невыносимую боль. Замкнутый круг... Чертов замкнутый круг!

— Речь, Катерина, пожалуйста. Я знаю, что ты любишь меня, моя Катерина, и позволь мне показать тебе нашу простую жизнь, ту о которой я мечтал.

— Только не нужно банальных драм.

Она чувствует его теплые губы. Он целовал ее в лоб, зная, что она считает это к прощанию. Она боится открыть свои глаза и лишь сильнее прижимается к нему.

— Настоящая любовь никогда не умрет.

Она вдыхает его запах и рядом с ним она чувствовала себя любимой и в безопасности. Она видит уютную гостиную, зажженный камин, на маленьком столике горят свечи и стоят блюда с едой и фруктами. Она осматривает себя и недовольно фыркает, понимая, что на ней бледно-розовое платье, брильянтовые серьги и кольцо с геральдической лилией, то самое, которое Элайджа подарил ей, когда родилась Николина. Она знала, что он мечтал о тихой жизни рядом с ней, но вышло все совсем не так, и Кетрин понимала это.