— Ты отдал мою мать, как трофей,- злиться девушка. — И какой же это трюк?

— Я не могу пока сказать тебе, - Элайджа и вправду не может рассказать дочери правду.

— Я сама спасу свою мать, - она вздрагивает и больше не желает терять ни минуты.

— Не лезь в это, - Элайджа хватает дочь за руку. — Ты не пойдешь против меня дочь.

— Ошибаешься, отец, - усмехается Надя освобождая свою руку.

Надя уходит, а Элайджа понимает, что даже за эти долгие годы он так и не понял свою дочь. Это надвигает на его тоску. Элайджа не готов потерять свою дочь, ведь жену он уже потерял. " " Если ты должна умереть, моя милая, умирай, зная, что твоя жизнь - это лучшая часть моей жизни. " - думает Элайджа вспоминая свою жену. Ее жизнь была лучшей частью его жизни. Его стала его жизнью. Сейчас он не уверен ни в чем. Ему не нужен океан, чтобы утонуть. Он уже и так утонул и вред ли его что-то может спасти. Но, у него есть еще час, пока Кетрин не придет в себя, а дальше начнется большая игра.

Метт и Энзо прилетели в Венецию еще ночью, но ждать рассвета им пришлось в аэропорту. С наступлением рассвета парни добрались до гостиницы. Метт решил выспаться, ведь перелет утомил обычного человека, а Энзо первым делом направился в комнату Керолайн и застав девушка в слезах не мог смотреть на это.

— Что случилось?
– он дотрагивается до ее подбородка.

— Ничего Энзо, - вытирая слезы, отвечает Форбс.

— Опять Сальваторе, - понимает вампир. — Я ее убить готов.

— Я люблю его, - заявляет Керолайн.

— Он уже мучает тебя десть лет, - убеждает ее Энзо, прижимая к себе.

— Не мучает, - пытается доказать ему Форбс. — После того, как Элайджа убил его, я действительно поняла, что мне есть, что терять.

— Всем есть, что терять, - у него глаза зверя, который готов напасть на любого, кто причинит вред тому, кто дорог. — Я тебя в обиду не дам.

— Хорошо, что у меня есть такой друг как ты, - только с ним она чувствовала себя спокойно.

========== Глава XXXVI.The game is on. (Игра начилась. ) ==========

Ей не больно, не грустно. Пирс опускает ресницы. Она выпила уже два стакана воды, но сухость не спешит покидать Пирс, а сдавливает ее горло.

— Если бы половина моих людей могли бы тоже, что и ты, - мечтательно проговорил Люсьен.

— Что тебе нужно, - допив воду отвечает Кетрин.

— Видишь ли, я добываю информацию любыми способами, - его голос спокоен.

— От меня тебе, что нужно?
– Кетрин тоже спокойна.

— Ты мой трофей. От тебя мне нужна преданность, а взамен я гарантирую тебе жизнь, - вампир ожидает, что Пирс набросится на него, но она совершено спокойна. — У меня есть работа для тебя. Думаю, тебе понравится.

— И что же это за работа, - интересуется Пирс.

— У этой профессии много названий, но, думаю доминантка тебе больше понравится, - замечает Люсьен смеясь ей в лицо.

— Это для меня не проблема, жаль, что я забыла свою плеть, - Кетрин знает, как ей ответить и условия будет ставить только она. — За тобой стоит Хейли Маршалл. Я права?

— Права, - Люсьен подходит к окну. — Ты сразу все поняла. Плохая, плохая девочка.

— И ты даже не представляешь на что способна эта плохая девочка, - Пирс подходит к нему, а Люсьен не чувствует опасности.

— Ты все равно не выйдешь из этой комнаты, - он смотрит на нее немного устало.

— Я согласна на твои условия, - обычно Кетрин не идет на поводу, но сейчас она готова на все.

Она готова на все, потому что прочитала записку Элайджи. Он поверил ей, а вот Люсьена терзают сомнения.

— А как же твой муж?
– решил спросить тот.

— Он предал меня, - тихо и спокойно шепчет вампирша.

Далеко на центральной площади города часы пробьют несколько раз. Размеренно и вдумчиво. Элайджа любит наблюдать за этим. Часы казались ему единственной вещью, которая связывала его со временем.

Кетрин Пир , когда стала необходимей, чем кровь. Она заменяла ему кровоток, а сейчас этот кровоток перекрыли и, словно, вся кровь собралась в одном месте. Часы пробили еще несколько раз, прежде, чем Элайджа пришел в себя. Его телефон вибрирует в кармане пиджака. Он не удивляется, когда на мигающем табло видит надпись :" Hayley."

— Алло, я слушаю.

— Элайджа, ты не отвечал и я волновалась.

— Я был очень занят. Как Хоуп?

— О, с ней все хорошо. Вчера обронила вазу, которой оказалось несколько столетий.

— Дети.

— Никогда не любила эту вазу. Ты скоро приедешь?

— Возможно, я не вернусь.

После этих слов Элайджа ровно пять секунд удерживает клавишу END, что на экране остается отпечаток его пальца.

— Грубо, - Надя смотрит отцу в глаза.

— Я до сих не верю, в то, что Хейли пошла на это, - и только Надя видела боль в его глазах.