— Скоро ведьм не останется, - Люсьен перешагивает через труп.

— Плевать!
– руки Клауса в крови, и он не спешит избавляться от нее. — Какие новости?

— Элайджа был в Норвегии и разговаривал с Кетрин, - Люсьен понимает, что бесполезно скрывать от гибрида правду.

— Он остался с ней?
– нахмурившись страшивает первородный.

— Нет, они поговорили и он решил жить своей жизнью, точнее Кетрин убедила его в этом, - Люсьен достает бутылку виски, но Клаус выхватывает ее из рук друга и делает несколько глотков янтарной жидкости.

— Прекрасно. Прошлое должно остаться в прошлом, - в своей манере ухмыляется Клаус.

— Прошлое может вернуться, - но, Люсьен в отличии от Клауса понимает это.

* Швейцария. 1951 год. *

Элайджа Майклсон оставил ее. Она попросила его об этом. Но, забыть ее он не может и не хочет. Он понимает, что у них не может быть будущего, но именно с этой женщиной Элайджа только и видел свое будущее. Только с ней, хотя прекрасно понимал, что с такой как она он пропадет. Она словно роза и дотронувшись до ее шипов порежешься. Элайджа порезался. Но, красота и недосягаемость розы заставляет вновь и вновь возвращаться к ней и резать свои руки о ее колючие шипы. Элайджа честно пытался все начать заново. Попытался открыть свое сердце, но Кетрин словно закрыла его сердце на ключ и выбросила ключи. Даже сейчас разговаривая с симпатичной вампиршей по имени Тейла, Элайджа вспоминал ее.

— Так, она разбила тебе сердце?
– Тейла кладет свою руку ему на плечо.

— Вырвала из груди, - отвечает Элайджа увлекая портнершу в танец. — Ни один аромат не мучал меня так, как ее.

— Ты любишь ее, и боишься признаться в этом, - произносит вампирша.

— Когда она рядом со мной, то я желаю ее убить и поцеловать, - вздыхает первородный.

— Это нормально, поверь мне, что между вами настоящие отношения, и она простит тебя, - кружась в танце говорит вампирша. — Простит.

— После того, что я сделал не простит, - Элайджа опускает свой взгляд.

— Простит, но не сразу, - девушка примыкает к его губам. — Не будем о ней. Сейчас есть только мы.

— Сейчас есть только мы, - улыбается Элайджа с готовностью отвечая на поцелуй.

* Норвегия. 1951 год. *

Любовь приносит только боль. Она словно наркотик. Сначала тебе хорошо, но потом начинается ломка, и ты умираешь.

Кетрин не знала, что ее любовь к Элайджи уже давно обратилась в яд. Их любовь смесь криков, ссор, ненависти, которая переключается на страсть и любовь. Кетрин нужны были такие отношения, ведь спокойная жизнь не для нее. Уже давно стала для нее, чем-то на подобии наркотика. Тихая жизнь в бегах вовсе не приносит Кетрин облегчения. Она понимала, что он словно уколол ей укол из боли, когда она узнает о его отношении с Тейлой, а она всегда поила его страстью. У нее началась, что-то на подобии ломки, и его образ дурманит ее. Но, может он сможет начать все сначала, хотя Кетрин думала, что все будет иначе, ведь сразу она не могла его простить. Она надеялась, что он одумается и вернется к ней. Но, он живет дальше, и для Кетрин это словно очередной укол боли. Но, и у Кетрин тоже своя жизнь рядом с Арсаном она отлично играет роль счастливой влюбленной дурочки. Она знала, что Арсан доверенное лицо Люсьен, и все знает о шагах Клауса. Он идеальный мужчина, но Кетрин Пирс не любила никого. Кетрин Пирс играла, и по вечерам отправлялась в свои воспоминания. По утрам она просыпалась в объятьях Арсана. Она старалась улыбаться скрывая все уколы боли.

— Доброе утро, - Арсан нависает над ней и целует в губы.

— Доброе утро, - шепчет Кетрин отвечая на поцелуй и сегодня Арсан не замечает грусть в ее глазах, и улыбается покрывая ее шею поцелуями. — Мне это определенно нравится.

Но, на сердце Кетрин камень. Но, Кетрин Пирс уже давно подсела на наркотик имя которому Элайджа Майклсон. Она уже давно подсела на наркотик, и не проклинает его, прекрасно понимая, что от его уколов боли, у нее остались только шрамы от иголок. Эти шрамы давно в ее сердце. Даже среди людей ей одиноко, но ничего ей не вернуть, и она понимает, что бесполезно страдать и скучать по том, кто начал новую жизнь без нее. Теперь она заменят один наркотик другим. Она словно меняет свой привычный наркотик под названием любовь, на наркотик под названием страсть. Она уже не ищет глаза Элайджи в других. Теперь она поит страстью нового любовника. Но, теперь она стала эгоистичной и избалованной. Теперь она заботится только о себе. Она подсела на то, чтобы заботится только о себе. Теперь она выдает свой яд за лекарство. Но, ее любовь к Элайджи уже давно обратилась в яд. Яд. Наркотик.

========== Глава 66. Прошлое всегда возвращается. ==========

Гнев женщины страшнее Ада. Гнев первородной вампирши Ребекки Майклсон, сучки, страшнее Ада.

Она была прекрасна в своем безумии и гневе. И Кетрин знала, что она голыми руками растерзает ее тело, а потом спокойно будет играть с Хоуп, уйдя навестить племянницу.

— Ник убьет Марселя! Убьет!
– кричит Ребекка отталкивая Кетрин.

— Не убьет! Если вы любите друг друга, но Марсель относится к тому типу мужчин, которые боятся отвечать за свои слова и я решила взять инициативу в свои руки, - отвечает Пирс.

— Ты не имела права вмешиваться, Кетрин!
– Ребекка сжимает свою руку на горле Пирс.

— И чтобы у вас было дальше? Скрывались бы, боясь гнева Клауса? В твоем телефоне вместо Марсель изменила имя на Мариотта, а на вопрос Клауса :” Куда ты идешь сестра? ” Отвечала, что на встречу с подругой или придумывала бы очередную ложь, - задыхаясь хрипит Кетрин. — Это бы хорошо не закончилось, Ребекка.

— Если с Марселем что-нибудь случится, то, Элайджа, я клянусь тебе, что убью ее!
– Ребекка отпускает свою руку с горла Пирс. — Я еду к Марселю!

— Сестра, с Марселем ничего не случится, - Элайджа оказывается рядом с сестрой.

— Если с Марселем что-нибудь случится, то я отыграюсь на Кетрин, Элайджа!
– Ребекка отворачивается от брата, и с вампирской скоростью покидает особняк.

Прошел год, прежде чем Хейли Маршалл и Клаус Майклсон поняли, что Хоуп - это смысл их жизни.

Звонок Клаусу в дверь апартаментов вовсе не обрадовал Хейли . Первые несколько секунд они просто молчали, но голос Хоуп разрядил обстановку, и лицо Клауса расплылось в улыбке, и Хейли увидела, как глаза его загорелись желанием жить. Желанием быть рядом с Хоуп.