Наверное, на войне ему было бы легче, чем с Кетрин Пирс.

— Катерина, ты идешь с нами.

Эти слова заставляют Кетрин отойти от Родиона, чтобы он не увидел набухшие од глазами венки. Кетрин Пирс хорошо контролирует себя. Он под нее внушением, и уходит, когда она просит. Вся жизнь — игра. Только нужно, чтобы другие видели, что ты играешь по правилам. Тогда любого из них можно одурачить. Кетрин Пирс всегда играла только по своим правилам.

— Боже, Элайджа, я скорее умру, чем выйду из этой хижины и попаду в руки или Клауса или немецких солдат. Я всегда выбираю свою жизнь. Я выживаю. До свидания, надеюсь, никогда не увидимся.

Она дотрагивается до капитанских пагон, на форме Элайджи. Сейчас ей управляет страх , а там где страх, нет места любви.

Они никогда не смогут закончить это игру, ибо безграничная ненависть стала ядовитым осадком безумной любви. Сил не хватит. Она и так знает, что совсем скоро Элайджа предложит ей свою защиту. Кетрин дрожит от страха и Элайджа ощущает эту дрожь, которую она словно передает ему.

— Ты идешь с нами, Катерина.

— Иди к черту, Элайджа!

Любить. Кетрин думает, что это просто слово.

Ненависть. Элайджа думает, что это просто слово.

— Даю тебе слова, Катерина, я защищу тебя.

Родион просто временная игрушка, а Пирс для стала для него всем миром. Ян видел, что его друг влюбился, и решился остановить его, пока круг не замкнулся.

— Не буди лихо пока тихо.

— О чем ты, Ян?

— О медсестре, которая спасла нас.

— Да, она красавица. Вот, закончится война, и я женюсь на ней. Я влюбился.

— Родион, послушай, я видел, как командир смотрит на нее. У него есть чувства к ней. Глаза не врут.

— А мне наплевать.

В конце концов, круг замкнулся.

*Лес.*

Ребекка дышала на ладони своих рук, и так пыталась согреть их. До деревни оставалась несколько километров, и похоже даже Степан и Витя устали идти.

— Привал, - командует Степан.

— Нет, - Ребекка преграждает ему путь.

— Лучше молчи!
– вздыхает партизан.

— Я должна добраться до госпиталя, - фырчит Ребекка. — Вперед.

Ребекка уверенно ступает по заснеженной земле. Сверх слухом, она улавливает звуки приближающейся машины, а точнее немецкого танка. Удар. Степан прижимает ее к земле, и закрывает своими руками ее рот. Он боится, что она закричит и выдаст их. Она упирается, не понимая, что происходит.

Наверное, на войне ему было бы легче, чем с Ребеккой Майклсон.

Ребекка Майклсон превращает любого в свою игрушку. Властвовать - это семейное.

— Никто не смеет мне указывать, - шепчет Ребекка ,нависая над партизаном.

— Да помолчи ты!
– шепчет он, прижимаясь к ее губам, и это единственный способ заставить ее замолчать.

— Черт! Ты поцеловал меня!
– она бьет его руками по груди. — Да, успокойся!
– Степан достает бутылку с горючей смесью. — Это был единственный способ заткнуть тебя. Подарочек для немцев. Если удастся, то возьмем языка.

— Заткнуть?
– возмущается Ребекка , закрывая руками свои уши, ведь так поступает и Витя.

В его руках стеклянная бутылка. Стеклянную артиллерию - бутылки с горючей смесью для борьбы с танками. Партизан дожидается удобного момента, и бросает бутылку под гусеницу танка.

Взрыв слышат идущее по тропинке Клаус и Кол. Пользуясь моментом , из-за шума взрыва и дыма, виднеющегося с леса, Раиса щелкает своими пальцами и Клаус падает на землю со сломанной шеей.

— Отдохни!

Кол прижимает к себе Маргариту, и обнажая свои клыки, кусает девушку в шею, но просчитывается, ведь связался с ведьмой.

Его тело пронзает невыносимая боль и Майклсон оказывается на земле. Раиса хватает сестру за руку, и ведьмы скрываются в лесу.

Наверное, на войне было бы легче, чем с ведьмами.

Комментарий к Глава 18. С тобой, как на войне.

Песня : https://www.youtube.com/watch?v=DGv7qkNPAj0