— Доброе утро, - улыбнувшись, Элайджа продолжает изучать документы. — Не желал тебя будить, и я уже ухожу.

— О, толкается, - смеется та, дотрагиваясь до своего живота.

— Как ты себя чувствуешь?
– интересуется тот, зная, что Хейли пережила после вчерашнего вечера.

— Хорошо, и спасибо тебе большое, Элайджа, ты защитит нас, - Хейли дотрагивается до его лица, оборачивает к себе. — Я хотела поговорить. Сказать сейчас.

— Я дал слова, что всегда буду защищать тебя, и не нужно больше слов, Хейли, - вздыхает Майклсон, собирая нужные документы в папку.

— Элайджа, ты всегда рядом со мной и знаешь о моих чувствах, - она нагибается и целует его в губы. — Ты знаешь, что я люблю тебя.

— Это не правильно, Хейли, сквозь поцелуй шепчет Элайджа, отходя от нее. — Не правильно. У нас нет будущего. Все просто. Живи ради будущего ребенка, не ссорься с моим братом. Живи не из-за любви ко мне. Будь свободна.

Элайджа опускает голову, замирая у двери. Он знает, что это не правильно, все его чувства к Хейли неправильны, и значит у них не может будущего. Она мать ребенка Клауса, а он его брат, и чтобы не было они никогда не будут вместе. Никогда означает вечность и Элайджа уходит не видя слез на ее глазах. Пару секунд назад она была счастлива. В ее памяти будет день изо дня всплывать тот поцелуй и момент счастья, который она познала и. Но, счастье сменилось слезами. На глазах Хейли слезы ведь она осознала, что это конец. Конец, и Хейли была вынуждена смириться и жить дальше, приняв отказ Элайджи.

Сесилия прекрасно видит опухшие от слез красные глаза дочери,когда вся семья собралась за ужином, и то, что Хейли не притронулась к еде. Но, она решила промолчать, зная, дочь ее не послушает ее. Вот только Марсель не выходил из со своей комнаты, ссылаясь на то, что ему нужно изучать документы, ему передал Клаус. Фрея улыбалась сидящей рядом Хоуп, которая к тому, что ее тетя всегда одета в черное. Ребекка держит за руку мужа и кладет в его тарелку курицу. Клаус наблюдает за дочерью, доедая свой ужин. Молчание спрашивает только Хоуп, которая смешит всех, рассказывая о жизни за городом и том, как ловила кузнечиков. Керолайн пользовалась временем в свою пользу и подложив записку от Люсьена в книгу Фреи спускалась в столовую за Хоуп.

— Мисс Майклсон, идем те спать?
– спрашивает Керолайн, становясь за плечо малышки.

— Ник, я думала, что она уйдет, - возмущается Ребекка бросая нож на стол.

— Я служу теперь Хоуп, - медленно шепчет Керолайн.

— Я оставил ее только потому, что она хорошо служила все это время, сердце мое, - обращается Клаус к сестре. — И, можешь не волноваться за свои платья Ребекка. Я куплю тебе новое.

— Ник, ты простил прислугу! Одумайся! Она уронила утюг на деревянный пол! Она могла сжечь нас! Лучше ей держаться от меня подальше, - Ребекка встает со стула и демонстративно покидает столовую.

— Характер, - улыбается присутствующим Клаус.

Стефан спешит извиниться за поведение жены и покинуть столовую. Фрея остается на чаепитие, ведь ей неудобно отказать Хейли и Сесилии. Она остается, чтобы поговорить о неважном, и выслушать последние светские сплетни. Керолайн уводит Хоуп в комнату, где помогает ей переодеться в ночную рубашку, а показывает ей куклу, подаренную тетей. Керолайн говорит, что эта кукла, словно ангел, будет оберегать ее от всех бед, и малышка улыбается. Керолайн смеется, слушает все то, что говорит Хоуп, и этим самым располагает малышку к себе, которая крепко обнимает ее. В этом и заключается смысл существования Керолайн - излучать свет и дарить улыбку. Хейли возвращается, когда малышка допивает молоко с медом и ставит бокал на поднос Форбс, которая гладит ее по волосам и желает спокойной ночи. Маршалл говорит, что сама уложит пятилетнюю дочь спать и Керолайн может быть свободна, и Форбс спешит исполнить приказ, тихо закрывая за собой дверь.

Видимо это судьба или что-то того, но сейчас блондинка не вздрагивает, когда Клаус прижимает ее к стене. Клаус Майклсон совершал вещи и похуже этой, так что смотря ему в глаза Форбс думает, что было бы прекрасно ударить его подсосом по голове.

— Как она?
– спрашивает мужчина.

— Хоуп? О, она просто чудо и ангел, - шепчет блондинка.

— Я волнуюсь за нее, - признается Клаус. — Признаюсь, что все стало сложнее, когда она начала говорить. Однажды я накричал на нее, и не знаю, помнит ли она это.

— Ей нужна семья, - Керолайн ловко выскальзывает из его объятий. — Все просто. Но, вы, Мистер Майклсон, можете нанять себе личного психотерапевта, если вас терзают какие-то темные мысли.

— А если я выбрал тебя,в качестве собеседника, любовь моя, - ухмыляется Клаус.

— Нет! Определенно нет!
– ступая вниз по ступенькам, повторяет Керолайн.

Она спешит исчезнуть, ведь солнечная Керолайн боится признаться себе в том, что тьма Клауса притягивает. Она слышала, что Клаус может даже убить если ему это будет угодно. Даже свет тянется к тьме, и ее тьмой был Клаус Майклсон. Керолайн бежала от этой тьмы желая сохранить свет пылавший в ее сердце.

Может Клаусу Майклсону и двадцать шесть, но он жил так, будто весь мир был у его ног, и Клаус верил в это. Верил и с лёгкостью убеждая в этом остальных.

Может Клаус Майклсон и никогда не у кого не спрашивал разрешение. Зачем ему это нужно было. Вот и сейчас он поступал, как считал нужным. С наступлением рассвета он уедет в Нью-Йорк, а пора он принял решение с Хоуп. Клаус Майклсон не спрашивает разрешение, чтобы провести время с дочерью, и ложась в постель рядом с Хейли и малышкой Хоуп он уверен в том, что именно в такие моменты Хоуп чувства, что между ними есть связь и они настоящая семья. Она чувствовала, что они семья, а больше ей и не нужно.