По ходу моего монолога, лицо Армана расслаблялось, глаза сменили злость на печаль, огонь в кулаках погас, щека дёрнулась и потекли скупые мужские слезы.

– Все, верю! Верю! Заткнись пожалуйста!

 Руки у него задрожали и зашарили по карманам разгрузки, нашли сигареты.

Мы сидели молча, курили, все трое.

– Он здесь?
– спросил мой попутчик все так же глядя на могилу.

– Да

Я посмотрел на улыбающегося паренька.

Арман заметил мой взгляд и повернулся, вглядываясь в пустоту. Он смотрел прямо сквозь Лео.

– Тут?
– провёл ладонью по воздуху сверху вниз.

– Почти, вот.
– я поправил его руку.

– Вот его плечо. Ты говори что хотел сказать, он прекрасно тебя слышит и видит. И кстати, он переживает по поводу того что, ты так убиваешься из за его гибели. Он сказал, что не собирается уходить в свет, без тебя и пока ты будешь жить, он будет с тобой, как ангел хранитель. Хохочет сидит. Сказал, что ты от него так легко не избавишься и новый журнал всё равно за тобой.

Я улыбнулся.

Беседовали мы долго, через пол часа даже шутили, смеялись. Поели, собрались и продолжили путь не прекращая беседу. Настроение у нас было приподнятым.

Обеденное солнце палило нещадно.

Хорошо, что в машине климат контроль, иначе изжарились бы. Арман сказал, что это специфика этого кластера.

Оказывается, у каждого кластера своя погода и своё время года. Только зимние, в этой части Улья, встречаются крайне редко, чаще начало осени или конец весны, иногда вот такие, летние. И только один зимний прилетает, но до него пилить и пилить, хотя есть истосковавшиеся"туристы", прутся за ностальгией.

Лео ушёл в своё измерение, тут им почему-то тяжко и длительное пребывание приносит неудобства. Дальнейшую беседу мы уже продолжили вдвоём.

Арман рассказал мне о своей семье, о том как он раньше жил, Что закончил техникум, но ни одного дня не проработал по специальности. Машины то он чинил, но только бесплатно, свою, друзьям, родне. А работал он на рынке. У родителей был свой магазин одежды, в нём, можно сказать, он и вырос. Потом просвещал меня об особенностях Стикса, сектантах, муров, внешников и о чёрных зонах. Рассказывал какие бывают дары и какие случались казусы с людьми, по неопытности в использовании.

Арман показался мне очень общительным, весёлым и открытым человеком. Надеюсь так оно и есть, потому что, я сам не заметил, как стал считать его своим другом. Это не характерное поведение для меня... Всех друзей, за всю мою жизнь, можно пересчитать на пальцах.

Так, за разговорами, мы доехали до какого то населённого пункта, типа -посёлок.

– По идеи, сейчас, тут, не должно ни кого остаться. Перезагрузка была три месяца назад -сказал Арман.

– Успокаивает, надеюсь так и есть. Хочется поскорее добраться до места. далеко ещё нам ехать?

– Нет, не очень, завтра к обеду будем на месте

.

Мы катили по пустынным улицам молча.

Пустые окна таращились своими чёрными, квадратными глазницами, виднелись следы пожаров. Обглоданные кости валялись повсюду. Маленькая вертлявая птичка прыгала на человеческом черепе, потрясывая длинным хвостом. Брошенные пыльные машины, покорёженные и не очень, с бурыми пятнами крови в салонах, некоторые с детскими креслами, коробили душу. Я даже не хотел представлять что тут творилось, но куда не отвернись, картина одна и та же -СМЕРТЬ.

Проскочили это кладбище действительно быстро, не встретив ни одного мертвяка, даже ползающего.

Матерые мутанты покидают обеденный стол в числе первых, подъев большинство не обратившихся людей, редко когда кто то задерживается. Пировать остаются более слабые, топтуны и кусачи. Вот они уже могут и медляков подъесть с голодухи, но тоже стараются идти к новой перезагрузке. Тухлятину и им жрать не охото. Последними остаются пустыши. Они делятся на три категории, это пустыш свежий, новообращённый. Пустыш пожравший и начавший мутацию в бегуна. И третий пустыш, не пожравший и деградирующий в ползуна. Вот ползунов потом и подъедают, те, кто хоть чуточку сильнее и бредут искать новую еду, если их самих не съедят конечно. Естественный отбор, так сказать, природы, етиомать.

– Тфу!
– плюнул с досады в приоткрытое окно.

– Что Док, паршивит?
– Арман поглядел на меня с сочувствием.

– Ничего, оботрёшься немного да привыкнешь.
– помолчав, добавил:

– Не, я так и не смог привыкнуть.

Дальше катили молча, каждый думал о своём, только шины шуршали по асфальту. Очень хотелось курить.

Когда обо всём этом читаешь в книгах, не осознаёшь полного масштаба происходящей трагедии. А когда её видишь вот так, своими глазами, чувствуешь её запах, слышишь её звук, раздирающий в кровоточащие лохмотья душу, то понимаешь, на сколько ты заблуждался!