Кстати, о реке. Отличный вариант.

Прикинув по ходу возможную расстановку сил противника, Роман решил, что все они будут держаться в пределах фермы. Силы их невелики, и распылять их перед серьезной схваткой они не станут. Значит, если часовой и выставлен, то где-то поблизости от двора или даже в самом дворе. Отсюда следующий план действий: незаметно добраться до фермы, но только не со стороны дороги. Установить, где прячется часовой, обезвредить его и заняться теми, кто засел в доме.

Срезав угол, Роман добрался до речки. Мост остался слева, но на мост он и не стал бы выходить. Слишком заметно. Маскируя шум шагов журчанием воды, Роман двинулся вдоль реки. Местность была открытой, но берега довольно высоки, что позволяло красться по реке, как по траншее. Несколько раз Роман оступался и набрал полные ботинки воды, но это была мелочь в сравнении с возможностью подойти к ферме незамеченным.

Сделав вместе с рекой пару петель, он добрался до полуразрушенного строения. Наверное, здесь и была когда-то мельница. По кладке из жердей перелез на другой берег. Присел на минуту передохнуть, вылил воду из ботинок, выжал носки.

Одуряюще пахло травами. Неподалеку, в затоне, ревмя ревели беснующиеся от любви лягушки.

Роман вспомнил, что Марта боится лягушек. Вздохнул. Вместо страстного свидания получилось вот что. Ну ничего, авось образуется. Только бы она не была ранена или напугана до необратимого состояния. Тогда на задании можно поставить крест.

Прячась за останки мельницы, поднялся на берег. Задняя, глухая стена дома стояла метрах в тридцати. К мельнице почти вплотную примыкал длинный сарай.

Прижимаясь к стене этого сарая, Роман через пару минут подобрался к дому. Заглянул в одно темное окно, в другое. Ничего не разобрать из-за жалюзи и штор. К тому же это боковые комнаты, скорее всего, в них и нет никого.

Присев, выглянул из-за угла во двор.

Кроме «Мерседеса» Марты, ничего интересного не увидел. Где же их машина? Наверное, поставили за пределами фермы, чтобы он, подъезжая, не заметил.

Роман вдруг подумал, что все это может оказаться его голыми измышлениями. Марта захлебнула вина и заговорила по-французски, при этом немного странно – что, в общем-то, неудивительно для пьяного человека – строя фразы. А он понадумал всякого, лез по реке, как курсант школы спецназа, лягушек пугал. Хорошо, что голову ветками не утыкал и не измазал грязью лицо. Марта отдалась бы сразу. В бессознательном виде.

Только Роман хотел подняться, как вдруг у ворот выступила какая-то неясная тень. Выступила и тут же пропала. Но Роман успел ее уловить и от намерения покинуть укрытие удержался.

Подавшись назад, он обогнул сарай и перелез через забор. По внутренней стороне забора начал подбираться к воротам. И вскоре убедился, что зрение его не подвело.

Тень принадлежала широкоплечему мужчине, который затаился вблизи ворот, за небольшой пристройкой к сараю. Толково. При въезде во двор заметить его невозможно. Он страховал тех, кто в доме, и отсекал любую попытку к бегству.

Прокатывая каждый шаг от пятки к носку, Роман через минуту оказался за спиной ничего не подозревающего дозорного. Сквозь дыру в заборе тот смотрел на дорогу и на собственные тылы внимания не обращал.

Обхватив сзади его толстенную шею правой рукой, Роман зафиксировал ее левой и провел жесткий удушающий прием.

Дозорный был малым дюжим и попытался отодрать локоть, сдавливающий его горло. Но Роман усилил захват, и дозорный, побрыкавшись и похрипев, бессильно обмяк у него в руках. Напоследок Роман сильно дернул руками вверх и в сторону, ломая шейные позвонки. Игры кончились. Пошла настоящая работа.

Первое мертвое тело легло на землю.

Пошарив в темноте, Роман нашел оружие, которое покойник держал в кобуре под мышкой. «Беретта», калибр девять миллиметров, в магазине – пятнадцать патронов. Двухрежимный. На стволе навинчен глушитель. Запасная обойма в придачу.

Солидная пушка. Ребята вооружились что надо. Наверное, он их здорово напугал.

Роман с удовлетворением взвесил «беретту» в руке, снял с предохранителя, переводчик режима огня поставил на стрельбу очередями. С таким партнером можно идти на штурм без всяких обходных маневров.

Все же он постоял в тени, послушал тишину. Из дома, до которого было метров двадцать, не доносилось ни звука. В окнах, завешенных по всем правилам светомаскировки, не светилось ни единой щели. По их расчетам, вернувшись, он должен подумать, что Марта спит, и тихонько войти в дом. Тут его и примут под белы рученьки.

Хорошо придумали. Но – недооценили противника. А это непростительная ошибка.

Держа «беретту» у бедра, Роман открыто перешел двор – луна светила ему в спину – и два раза негромко стукнул в дверь.