Все это время Эснора загадочным взглядом, полным немого укора, наблюдала за нами с Зеноном со стороны. Когда он первым ушел с подъемной платформы, даже не оглянувшись, и мы немного отдалились от нее, она произнесла:

— Вижу, капитан тебя не жалует. Ты говорила, что сама разберешься с его гневом. Что-то у тебя плохо это получается.

— Так он не говорит со мной!

— Я вот, что скажу тебе, землянка. Херонцы-мужчины не любят неподчинения женщин. Особенно, если она рискует жизнью. Для них это удар ниже пояса. А что было бы, если бы ты погибла? Это было бы свидетельством несостоятельности мужчины защитить свою женщину. Понимаешь?

— Но мы же легко захватили карга! Никто почти не пострадал!

— Для Зенона это не так существенно, как твоя сохранность! — скривила губы Эснора. — Он сердиться на тебя не за то, что ты помогла, а за то, что ты рисковала жизнью. Тебе это ясно? Причем и мне тоже перепало. Ты бы слышала, что он мне сказал, когда увидел меня там, на горе.

Я смерила хучуору озадаченным взглядом. Это что получается? Она меня сейчас учит? Помогает понять собственного мужа? Ну, да. Она же ведь его знает дольше, чем я, как, впрочем, и расу херонцев. А что я? Начиталась романов и думаю, что мое непослушание вследствие хорошего итога будет только приветствоваться. Выходит, херонцы это воспринимают немного иначе. И что мне теперь делать? Как себя вести? Может, подождать, пока он остынет?

Когда мы поднялись на корабль, я поспешила вслед за Зеноном в грузовой отсек. Я догадалась, что он хотел посмотреть на выловленную в космосе капсулу. Эснора с Нихнероном пошли туда же. Первым к загадочному объекту подошел сам Зенон и склонился над небольшой панелью управления капсулой. На ней красными цифрами и буквами светились данные о состоянии самой капсулы и также находившегося в ней объекта. Он нажал что-то на панели и половина крышки, что еще минуту назад была черной, стала прозрачной. Мы всей толпой окружили капсулу и уставились через стекло.

Внутри лежал мужчина. Херонец. Естественно, мне не знакомый. Черты лица мужчины были в состоянии безмятежного покоя. Первым, что мне бросилось в глаза, большой свежий шрам от уха до подбородка через всю щеку. Я перевела взгляд на лицо Зенона. Оно было потрясенно вытянуто.

— Кто это? — нерешительно спросила я.

И Зенон все-таки удосужился ответить:

— Криштоф арт Ирис Кон.

— Ты его знаешь?

— Он был пилотом итаршена «Кастра-85»…

— А что это был за итаршен?

На этот раз ответил Нихнерон:

— На нем летела Рута с Ули на встречу с Иераксом.

У меня все внутри оборвалось. Неужели?.. Не может быть!

— Как такое может быть? — потрясенно выдавил из себя Геррон.

— Здесь, друг мой, много вопросов, — по-учительски протянул Нихнерон. — Во-первых, как этот пилот связан с тахионным излучением? Во-вторых, почему его выбросило именно в это время и в этом месте? В-третьих, почему только его одного? Есть ли другие спасательные капсулы?

— Его надо разбудить! — воскликнула Эснора, потянувшись к панели управления капсулой.

— Не стоит, — жестом задержал ее Зенон, и девушка застыла на полпути. — Жизненные показания в норме. Он в стазисе. А мы сейчас участвуем в Играх. Если мы его разбудим, тогда на борту появиться лишний пассажир. Это будет нарушением правил.

— А что если…

— Ничего не измениться, если мы его сейчас не разбудим, — снова качнул головой Зенон и горестно свел брови. — Он нам все расскажет. Обязательно расскажет, но потом. Я хочу, чтобы отец тоже присутствовал при его пробуждении.

— Справедливо, — согласился Нихнерон. — Тогда надо взлетать. Нас ждет третий этап Игр. Нужно спешить. Итаршен Родеона уже стартовал.

Зенон кивнул:

— Идите. Поднимайте корабль. Я сейчас приду.

Трое: Эснора, Геррон (который вошел через грузовую дверь вместе с клеткой и дроидами) и Нихнерон — поспешили в рубку. В грузовом отсеке остались только мы с Зеноном. Стояла я напротив. Воцарилась тишина, нарушаемая негромким урчанием стартовых двигателей. В душе возникло смятение, поскольку он продолжал недовольно морщить лоб и прятать от меня глаза.

Я некоторое время рассматривала перепачканное кровью лицо Зенона. Он так и не удосужился нормально вытереться. Коричневатая засохшая кровь покрыла почти всю правую сторону. Рваные края большой дыры на куртке также были покрыты кровавой коркой. Будучи погруженным в свои мысли, он меньше всего сейчас думал о том, как выглядит.

Поскольку Зенон продолжал стоять и глядеть на недвижимое лицо пилота в капсуле, и даже не косился в мою сторону, я решила действовать так, как считала правильным. Я понимала, что истерики или возмущения здесь не имеют смысла, как и оправдания. Я сделала то, что сделала. В памяти стояли слова бабушки о том, что когда ошибся, не стоит спешить с оправданиями. Время само все расставит по местам. Если надо, попрошу прощения.