Карпов с племянником уже успели проведать в больнице Наталью Николаевну. Она ещё не вставала с постели, но уже выглядела немного бодрее, потихоньку шла на поправку.

Фильм ребятам понравился. А Ира весь сеанс сидела, как на иголках: Карпов ухватил её руку и держал в своей ладони, порой ласково поглаживая, чем провоцировал появление «мурашек», бессовестно снующих под одеждой подполковницы, вызывая её необъяснимое волнение. Ира крепилась-крепилась, потом решилась руку отнять, но не тут-то было! Карпов держал её крепко и не желал отпускать. Ира повернула к нему лицо и, с деланной улыбкой, тихо процедила:

– Стас, отпусти немедленно!

Он смотрел на неё лукаво, даже немного насмешливо:

– Не-а, не отпущу!

– Карпов, прекрати! – кипятилась Зимина.

– Зимина, успокойся. Иначе, будешь кино смотреть у меня на коленях. Хочешь?- он решительно придвинулся к ней.

« Боже мой! Если у меня такая реакция на простое поглаживание, что будет, если он посадит меня к себе на колени?!» - Ира отрицательно замотала головой.

– Тогда сиди и молчи!- выдал он ей.

Ире пришлось смириться. Она кляла себя за такое странное непостоянство: ещё утром она категорически не хотела с ним спать, а сейчас ей безумно хочется близости с ним. От того снова появилось раздражение, и закипающая в душе ярость. Её опять раздирали противоречия: разум не хотел, а телом она тянулась к Карпову, словно магнитом. Зимина с трудом высидела два с половиной часа. Даже лихо закрученный сюжет американского блокбастера не мог её отвлечь, хотя подполковница, с прилежностью ученицы, пыталась вникнуть в суть происходящего на экране. Куда там! Сидящий рядом мужчина занял всё её мысли…

После сеанса ребята бурно обсуждали фильм. Инна, заметив у приёмной матери волнение, намекнула Саше и Лёне, что хорошо бы родителей оставить наедине. Она тронула отца за рукав:

– Папа, можно мы в кафе с ребятами посидим? Мы потом ещё чуть-чуть погуляем у дома, - она тихонько подмигнула ему.

Он улыбнулся, поняв намёк. Пожал плечами, посмотрел на Иру:

– Ириш, ты как?

Зимина не замечая подвоха, согласилась:

– Пусть посидят. Только недолго! Темно уже.

– Не переживай, я им денег на такси дам! – он достал из кармана бумажник, протянул денежную купюру Инне.

Ребята ушли в кафе.

Действительно, было уже темно. Заметно похолодало. Неоновые рекламные огни ярко освещали улицы. Поток машин стал реже. А с неба вдруг посыпались белоснежные мелкие снежинки, искорками переливающиеся в свете уличных фонарей.

– Ой, первый снег! Стас, ещё совсем недавно тепло было! – Ира улыбнулась, подставив ладонь подающим снежинкам.

– Да, холодает. Зима скоро, - Стас посмотрел на жену, улыбнулся, -Домой?

Она глубоко вздохнула, вдыхая острый запах наступающего холода и свежего снега. Потом кивнула:

– Да, домой! Ты поезжай, а я хочу прогуляться, на свежем воздухе побыть. Итак, почти всё время в четырёх стенах: в отделе, дома. Хочется, так скажем, побыть с собой наедине.

– Только с собой? – усмехнулся Карпов, - А можно мне присоединиться? Или ты уже окончательно решила бросить меня?

Ира обиженно поджала губу:

– Никто тебя не бросал. Ты же сам захотел свободы, Карпов! Молодых и нежных подруг, - язвительно выдала она.

– Ага, Ирочка, и тебя на молоденьких оперов потянуло! – едко ввернул Стас.

Она усмехнулась:

– Ну, вот: любезностями обменялись! Ладно, прогуляемся вместе, - смилостивилась она, - Только не зли меня, ладно?

– Хорошо, не буду! – заверил её Карпов.

Стас по - джентльменски предложил ей локоть, Зимина уцепилась за него . Они неторопливо пошли по улице. С разговором прошли уже почти весь путь. Немного не доходя до дома, Ира замедлила шаг.

– Стас…, - замялась она, не решаясь спросить.

– Что? – откликнулся он.

– Я, возможно, действительно, поторопилась подать заявление на развод…

– И? – он повернулся к ней лицом.

– Ну, что «и»? Ты же приучил меня к сексу. Мне сейчас тяжело. Кого-то другого просить мне не то, чтобы стыдно. Просто я не хочу допускать до себя другого, чужого человека. А ты сам сказал, что я могу воспользоваться тобой, как мужчиной! – взволнованно сказала она.

– Постой, а утром? Ты же сама отказалась, а потом сбежала!
– иронично усмехнулся он.

– Стас! Мне и сейчас неловко об этом просить тебя. Ты… согласен?

– Ириш, да я с удовольствием! Только… Ты говорила, что не хочешь меня ни с кем делить. В общем, ты должна знать: я сплю с другой!

Зимина изумлённо уставилась на него, широко раскрыв глаза. Его признание так поразило её, что она какое-то время не могла вымолвить ни слова. Она побледнела, покачнулась. Стас удержал её, взяв за плечи, пристально посмотрел в глаза:

– Эй, Ирочка! Ты чего? Ты же на развод подала, а не я! Сама ведь сказала, что считаешь себя свободной, следовательно, свободен и я. Так чего же ты так болезненно реагируешь на это?

– Да, верно: на развод подала я, - она с какой-то обречённостью во взгляде вдруг дёрнулась, отшатнулась от него, отчаянно сорвавшись на крик.
– Пусти меня! Ты не понял?! Я сказала – пусти!