Дима оторопело назвал, недоумённо смотрел на них:

– Да чего вы так всполошились-то?

– Зимину похитили! Возможно, там, на кладбище, и держат, и Антошин наш где-то там пропал! – сообщил Глухарёв.

– Ёпт.., - вырвалось у опера.

Он что-то соображал, потом выдал:

– Ходу туда часа полтора, если на скорости ехать. Я дорогу покажу!

– Поехали! Только бронники и стволы с собой возьмите! – Карпов был настроен решительно.

Серёга засомневался:

– А втроём справимся? Вдруг их там целая банда?

Стас взглянул на него, пожевал губами в раздумье, потом обратился к оперативнику:

Дим, Андрюхе звякни! Он после суток отоспаться был должен.

– Понял, Стас! – Воронов уже набирал номер.

– Серёж, если что, местных ментов подключим!
– успокоил подполковник.

Через двадцать минут они уже мчались по шоссе…

========== Часть 97 ==========

Денис очнулся: что-то холодное и мокрое ткнулось ему в щёку, а потом шершавый язык лизнул его лоб. Этот кто-то дышал ему в лицо. А ещё кто-то его настойчиво теребил за плечо. Сверху донёсся дребезжащий старушечий голос:

– Паренёк, ты живой?

Он разлепил веки: собака! Обычная дворняга. И бабка с клюкой.

Он мысленно усмехнулся: «Нет, свою смерть я представлял немного иначе!»

Бабка – сухонькая, в цветастом платке, с лицом, изборождённым морщинами, но с живыми, яркими карими глазами, наклонилась над ним. «Шарик, не лезь!» - отогнала она собаку.

– Живой, аль нет? – она ещё раз потеребила его за плечо костлявой рукой с узловатыми пальцами, другой рукой она упиралась клюкой в землю, вернее, в бетонный пол автобусной остановки.

– Живой…кажется! – закряхтел Антошин, приподнимая голову, оглядываясь вокруг, - Я где?

– Да на остановке, ты, касатик! Эти ироды тебя чуть не пристукнули! Ладно, я вовремя здесь оказалась. У-ух, сволота! – она выпрямилась, насколько это было возможно, посмотрела в сторону и погрозила кому-то своей клюкой.

«Зачем я остановился здесь?! Блин, хотел быстрее сообщить про Зимину. Вот, сообщил, на свою голову!»

Антошин был рад, что остался жив. Он попытался подняться. Бабка помогла, уцепившись за его руку:

– Тихонько-тихонько, касатик! Тебя как звать-то?

– Денис, - ответил Антошин, морщась от боли, уселся на деревянную скамью, привалился к стене, - А Вас как зовут, бабушка? – натянуто улыбнулся он.

Пёс Шарик сидел смирно и умными, немного печальными глазами смотрел то на хозяйку, то на него.

– А я - Таисья Осиповна. Баба Тася зови, - снисходительно разрешила она, - Ты откуда, милок?

– Из Москвы.

– То-то я смотрю: нездешний! Скоро автобус приедет. Отлежаться тебе надо, передохнуть. Ко мне пойдёшь! – решительно заявила она, села на скамью, придвинув к себе сшитую из брезента сумку с целой охапкой разных трав.

Денис согласно кивнул. А что ему оставалось делать?

Через пять минут пришёл автобус. Баба Тася оказалась старушкой бойкой: затолкнула Антошина в «Пазик», резво забралась сама, усадила его на ближайшее сиденье, сама уселась рядом. Пёс заскочил в автобус и залез под сиденье к хозяйке.

Денис пошарил по карманам в поисках наличности. Благо, в кармане рубашки завалялось сто рублей. Он заплатил за проезд.

– Здорово, Осиповна! Это где ты кавалера такого подцепила?
– другая бабка, на вид чуть моложе, задорно улыбнувшись, спросила его спасительницу.

– Здорово, Петровна! Кавалер-то? На дороге валялся, а я подобрала!
– бойко ответила баба Тася.

– Врёшь! Нешто на дороге такие молоденькие красавчики валяются? – засмеялась попутчица.

– Повезло, считай! – звонко поддержала её смешок Осиповна.

Так, с шутками и прибаутками, весело доехали до места. Бабка привела Антошина в свой неказистый, но, внутри оказавшийся крепким и добротным, небольшой домишко. Шарик звонко гавкнул, видимо, оповещая своих лохматых собратьев о своём возвращении, затем ловко юркнул в свою конуру, принялся там что-то грызть.Дениса в сенях удивило обилие засушенных трав на верёвках.

– Баба Тася, а Вы в травах понимаете? Колдовать, случайно, не умеете?- засмеялся он.

Бабка смущённо улыбнулась:

– Колдовать – не колдую, но в травах понимаю – твоя правда! Ты проходи, присаживайся!

Денис хмыкнул: «Присаживайся»!
– и плюхнулся на широкую деревянную скамью у большого и основательного крепкого стола. В доме было чисто и уютно. На полу – домотканые половички. Совсем, как было у его бабушки в деревне.

– Что, смешно сказала?- усмехнулась она, - Все менты так говорят. Тебе ли, оперу, не знать?