Хотя сейчас я пытаюсь преуменьшить значение того разговора, но слова Оливера все еще звучат у меня в голове. «Ты в нее влюблен». Возвращается это щемящее чувство в груди. Возможно, мне нужно будет подумать об этом.

Или, может быть, мне просто нужно посмотреть в лицо реальности. Мейси навсегда останется девушкой, которая от меня ушла, если я не смогу что-нибудь с этим сделать. А лучше сегодня вечером.

Хейл смотрит на меня с серьезным и мрачным выражением на лице.

— Полагаю, что говорю лишь о том, что хочу только лучшего для своей сестры. Против тебя я ничего не имею, потому что ты — мой лучший друг, но не думаю, что ты можешь предложить ей все то, чего она заслуживает.

Его обвинения причиняют острую боль, и я не могу удержаться от того, чтобы не ужалить в ответ:

— А ты спросил Мейси о том, чего хочет она? Ты знаешь ее вариант того, что она заслуживает? Разве ты не хочешь, чтобы твоя сестра была счастлива? Ты спросил ее, почему она пришла в «Жажду»?

Он разворачивается в мою сторону и прищуривается. Энергия вокруг нас меняется, становясь напряженной. Мы неосознанно принимаем боевые стойки, ни один из нас не говорит, даже не моргает.

— Я просто не хочу видеть, как ей причиняют боль, — говорит он, наконец, и его голос становится мягче.

Он прав. Меня охватывает чувство вины. Все эти годы я хранил в секрете от своего ближайшего друга кое-что очень важное, и теперь мне это кажется неправильным. Ужасно неправильным. Вероломным. Грешным.

— Послушай, мне нужно тебе кое-что сказать, — мое сердце бьется быстрее, больно ударяясь о ребра.

Хейл наклоняется вперед, внимательно слушая.

— Мы с Мейси… много лет назад… — я смущен, и бросаю на него умоляющий взгляд. — Черт, только не бей меня, ладно?

— Черт возьми. Просто выложи уже все, Риз.

Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

— Тогда я ее любил.

— Вау, — он запускает руки в волосы, затем откидывается на спинку дивана. — Это не то, что я ожидал от тебя услышать. Я знал, что вы, ребята, тогда тесно общались, но... — его глаза округляются, а затем он подозрительно прищуривается, — подожди, ты любил ее как сестру или больше?

— Больше, — гораздо больше.

Сейчас, когда признался, я понимаю, что это последнее слово сняло груз с моей души, груз, который я носил в течение многих лет. Я хочу столько всего ему рассказать, чтобы облегчить совесть. Я хочу ему рассказать, что был безумно и сильно влюблен в Мейси, что хотел стать ее первым любовником, но не решился из-за уважения к нашей с ним дружбе. И как я был чертовски сломлен, когда она осенью уехала в колледж. И что я обратился к БДСМ, чтобы облегчить боль от того, что потерял Мейси.

— А сейчас? — он задумчиво на меня смотрит, словно пытается сложить вместе все кусочки головоломки.

Прежде чем у меня появляется возможность ответить, открывается входная дверь. В гостиную врывается взрыв женского смеха, когда в квартиру входят Бриэль и Мейси. Взгляд Мейси останавливается на мне, и ее улыбка мгновенно исчезает.

Это ранит больше, чем удар, который я ожидал от Хейла.

Бриэль приветственно улыбается нам обоим. Пересекает комнату и наклоняется, чтобы поцеловать Хейла в губы.

— Ты на вкус, как персик, — бормочет он.

— Веди себя хорошо, — она кокетливо ему подмигивает.

— Девушки, хорошо провели время? — спрашивает Хейл.

Мейси садится в кресло рядом с моим, и всего лишь ее присутствие заставляет мое сердце биться быстрее. Хотя так было всегда. Она действует на меня на каком-то химическом уровне, чего я никогда не мог объяснить.

— Да, было весело, — говорит Мейси.

— Мейси получила новую работу, и мы отмечали это, — добавляет Бриэль, чтобы ввести меня в курс дела.

— Поздравляю.

— Спасибо, — Мейси быстро встречается со мной взглядом, а затем опускает вниз подбородок, словно просто потеряла самообладание.

Я перевожу взгляд на Бриэль, которая смотрит на нас, как на отличное развлечение. Все, чего не хватает — это попкорна.

— Позволь мне посмотреть на этот большой камень, — я протягиваю руку к Бриэль, смущенный из-за того, что на вечеринке был так чертовски отвлечен, что мне это даже в голову не приходило.

Бриэль кладет свою левую руку в мою ладонь и хвастается классическим бриллиантом круглой огранки, который выглядит совершенно на ее пальце.