В воздухе справа от Светца возник неясный силуэт. Постепенно он превратился в большой серо-голубой шар.

По периметру двери размещались антигравитационные и силовые излучатели. Видна была только половина шара: вторая растворялась во времени. Из-за этого Светц и боялся машины времени. Ему казалось, что он поворачивает за угол, которого нет.

Светц догнал источник импульсов и принялся направлять на него антигравитационные излучатели. Направил, включил — на всех датчиках появились предельные показания.

Левиафан оказался тяжелым. Гораздо тяжелее, чем предполагал Светц. Светц прибавил мощность. Стрелка ИНД качалась — Левиафан поднимался на поверхность. В том месте, где вода под действием антигравитационного поля вспучилась, показалась тень.

Это всплывал Левиафан.

Что-то форма не та…

И вот из океана поднялся огромный, дрожащий и переливающийся, водяной шар. В нем был Левиафан, но не весь. Он не помещался в шаре, хотя должен был поместиться. Он был раза в четыре массивнее и раз в десять длиннее, чем должен быть кашалот. Он был абсолютно не похож на хрустальную фигурку из музея стекла. Из воды поднималось змееподобное существо в бронзово-красной, крупной, как щит викинга, чешуе, с длинными, как копья, зубами. Треугольные челюсти образовывали широкую пасть. Поднимаясь к Светцу, Левиафан извивался и вращал выпученными желтыми глазами в надежде увидеть врага, подвергшего его такому унижению.

Светц застыл в страхе и нерешительности. Ни тогда, ни после он не сомневался, что перед ним был библейский Левиафан. Вот самое большое животное из тех, что населяют море; настолько большое и грозное, что его имя стало нарицательным для всякой разрушительной силы. Однако, если хрустальная фигурка имеет хоть какую-то документальную ценность, это вовсе не кашалот.

Кто бы это ни был, он слишком велик для камеры расширения. Светц растерялся, а когда на него уставились огромные, по-кошачьи суженные зрачки, и вовсе перестал соображать.

Животное оказалось напротив малой камеры расширения. Его тело опоясывал невесомый водяной шар, с которого в море сыпались капельки воды. Ноздри вздрагивали — очевидно, животное дышало легкими, хоть и не относилось к китовым.

Широко раскрыв пасть, чудовище потянулось к Светцу. Оцепенев от страха, Светц смотрел, как сверху и снизу на него надвигаются острые, как копья, и длинные, как слоновьи бивни, белые зубы. Вот сейчас они сомкнутся…

Светц зажмурился.

Смерть все не наступала, и он открыл глаза.

Чудовище не сумело сомкнуть челюсти. Светц услышал, как зубы Левиафана скрежещут по прозрачному корпусу камеры расширения, о существовании которой Светц успел забыть.

Светц перевел дух. Он вернется домой с пустой камерой, и на него обрушится гнев Ра Чена, — нет, лучше смерть. Он протянул руку и отключил антигравитационные излучатели большой камеры расширения.

Металл заскрежетал о металл, запахло гарью. На пульте управления вспыхнуло созвездие красных огней. Светц поспешно включил излучатели. Красные лампочки стали неохотно гаснуть.

Скрип зубов о корпус камеры не прекращался. Левиафан старался разгрызть камеру и добраться до кресла, в котором сидел Светц.

Животное оказалось настолько тяжелым, что едва не вырвало камеру расширения из машины времени. Еще немного — и Светц выпал бы в прошлое, в открытое море, разбитая камера расширения, скорее всего, пошла бы ко дну, и он попал бы в зубы разъяренному морскому чудовищу. Нет, антигравитационные излучатели нельзя отключать. Но они установлены на большой камере расширения, которую нужно отправить в будущее не позднее, чем через пятнадцать минут. После этого ничто не помешает Левиафану расправиться со Светцем.

«Я его собью силовым лучом», — решил Светц.

Над головой был темно-красный свод неба, под ногами — раздвоенный язык и розовые десны, а вокруг — частокол длинных изогнутых зубов. Глядя в просвет между зубами, Светц видел большую камеру расширения и батарею силовых пушек, окружавших дверь. На глаз он навел пушки прямо на Левиафана.

«Я, кажется, сошел с ума», — подумал Светц и развел дула пушек в стороны. Направляя пушки на Левиафана, он направлял их и на себя.

А Левиафан не отпускал его.

«Попался!»

«Нет, — подумал Светц с радостным облегчением. — Он спасется. Рычаг «домой» вырвет камеру расширения из зубов Левиафана, вернет ее в поток времени и в Институт. Он не сумел выполнить задание, но его ни в чем нельзя упрекнуть. Почему Ра Чен не потрудился узнать, что существует морская змея, по размерам превосходящая кашалота?»

«Во всем виноват Ра Чен», — уговаривал себя Светц.

Он потянулся к заветному рычагу, но рука повисла в воздухе.

«Я не сумею сказать ему это в глаза», — подумал Светц. Он очень боялся Ра Чена.