– Да?! Тогда у меня бы не было комплекса вины!

– Наоборот. Я ходил бы вечным немым укором для тебя. А так... все случилось. И ты, в конце концов, примирилась с собой, - от его слов Лада поежилась - опять та же рассудительность, бывают же люди, который не меняются, несмотря на то что пережить приходится немало.

– Ладно, не бубни. От твоей упрямой логики меня всегда тошнит. Как ты оказался здесь?

– Утром я был у твоего дома, но не решился подойти. Поехал следом. Ждал здесь, пока выйдешь. Твой адрес мне, за небольшое вознаграждение, дали в галерее. Уж примирись, ты теперь - человек публичный.

– Еще скажи, что мне это должно очень нравится. Что было с тобой?

– Мы попали в шторм. Это ты знаешь. Мне адвокат рассказал, что ты встречалась с Алексеем и он тебе все передал. Я очнулся, когда уже светлело. Болтался посреди моря на какой-то доске, части моего бедного Рагнарека. Я особенно не помню, как себя тогда чувствовал. Видимо неважно. Температура была ниже десяти градусов. Помню, когда начало темнеть я подумал, что мне конец - ночь я не переживу. И вдруг, шведский рыболовецкий траулер. Я очнулся уже в госпитале в Мальмё. Врачи пугали, что придется мне ампутировать ноги, у меня было сильное обморожение. Но не пришлось. Но я все равно провалялся там около полугода, появлялись все новые рецидивы. Выздоровев, я созвонился с адвокатом, мне нужно было с его помощью оформить страховку, он спросил нужно рассказать тебе новости, я сказал, что сделаю это сам и не собираюсь отзывать то имущество, что переписали на тебя. Я знал, что могу рассчитывать на неплохую сумму страховой премии за свою лодку. Я остался в Швеции. Работал с рыболовами. Много путешествовал по стране, так что почти выучил язык. Но потом, через два года потянуло домой. И я решил вернуться. Я не хотел возвращаться в Москву, зная, что здесь где-то ты, к тому же я привык к морю и уже не могу без него обходиться. Да и с той суммой денег, что у меня была, не приходилось строить крупные планы. Я переехал в Мурманск. Сначала работал механиком в порту, потом подвернулась хорошая должность - инженера-механика на нефтеразрабатывающей плавбазе в Карском море. Отработал там две вахты - в целом год. Зато потом сразу переехал в Петербург. Там мне удалось устроиться техническим директором в судостроительный концерн. Теперь медленно поправляю здоровье на этой рутинной должности, но город мне нравится, наверно, там и останусь. Несколько месяцев назад приезжал в Москву в командировку. Встретил на выставке Анну Реншельд. Странно, думал она меня не узнает, я сам ее с трудом вспомнил.

– Как же не узнает? Она же была в тебя влюблена.

– Наверно, кто ее знает? Помню, тогда в Калининграде она что-то хотела... В этот раз, она рассказала, что встретила тебя и посоветовала мне тебя найти... скорее.

– Что? Меня найти? А что, в этот раз она опять от тебя ничего не хотела?

– Она хотела, чтобы я разыскал тебя. Только.

Лада недовольно ухмыльнулась.

– Значит ты в курсе, что Влада нет и я все вдовствую. С тех пор как она меня видела, много времени прошло, что-то могло опять измениться.

– Вполне. Я просто хотел узнать, как ты сейчас. И я... я сожалею о Владе. Он очень хороший человек. Кому, как не ему стоило бы жить и многое дать миру... своего творчества, доброты и этого детского, искреннего отношения ко всему, - Игорь глубоко вздохнул и, отвернувшись от Лады, посмотрел в боковое окно: под проливными струями усиливающегося дождя люди сбегались к церкви и старались укрыться на крыльце.

– Да, отношение к миру у него что ни на есть добрейшее. Ты, наверно, не в курсе, что пока я жила в Питере, он жил тут с одной девкой, которая сготовила от него ребенка. Ладно. Дело прошлое. А ты сам? Жена, дети?

– Нет.

– Как же? Неужели не довелось обзавестись?

– Не было надобности.

– Это ты хотел купить мой «триптих»?
– внезапно, спросила Лада, - Что тебе сейчас от меня надо? Зачем ты здесь? Откуда ты знаешь, может мне лучше и дальше оставаться в неведении относительно твоей судьбы?

– Я не мог не увидеть тебя.

– Зачем? Мне это не нужно, - ее лицо покраснело и она даже начала задыхаться от раздражения, которое ее душило, - Останови машину, я выйду здесь. Останови машину!

Она выскочила наружу и, с шумом вдыхая влажный воздух, пошла через мокрый газон к дороге. Игорь догнал ее и встал перед ней.

– Я все эти месяцы не мог ни на секунду заставить себя о чем-то подумать, кроме того что надо увидеть тебя. Я боялся этого и ... хотел. Я же люблю тебя.

Лада в упор посмотрела на него и ее губы искривились в злой усмешке.

– Прошло так много времени, ты что же себе никого не нашел? Неужели у тебя не было девушек, отношений?

– Что-то было. Но это... какая разница? Это мелочи. У тебя, наверно, тоже что-то было или есть. Прости, что я так ворвался... теперь. Но я хочу, чтобы ты была рядом. Знаешь, тогда, когда мы первый раз попали в шторм после того как три дня дрейфовали в тумане, там было тяжело... все боялись... А когда мы возвращались, я подумал, что хочу только одного - увидеть тебя и чтобы ты была рядом. Мне так хотелось, чтобы ты была рядом. Я вернулся домой, а там эта записка, которая поменяла всю мою жизнь. И все. Провал. Но это ощущение у меня сохранилось и оно такое же как тогда.

Лада смотрела на него и думала, что не было этих шести лет, что они опять в Калининграде и дождь застал их где-то... и Игорь... с теми же чуть косившими зелеными глазами и тем же внимательным взглядом... и с тем же отношением. Но она не могла и не хотела его принимать. В ее жизни было так много всего, о так многом она хотела бы забыть, а что-то хотела бы пережить вновь. Но, не это. Ее волосы полностью промокли и липкими струями обвивали лицо. Лада не плакала, но ей казалось, что она плачет и, чувствуя на губах капли, она удивлялась почему они не горькие. Она смотрела на Игоря - он как будто дразнил ее. Его появление издевалось над всем ее существом.

– Ты говоришь, у тебя что-то со здоровьем?
– спросила она.

– Да. У меня какая-то хроника с сердцем. Врачи заставляют обследоваться каждые пару месяцев и приходится принимать горы лекарств.

– Ну и что, ты думаешь, ты мне нужен со своими болезнями?

Игорь покраснел и растеряно посмотрел на нее.

– А у меня... у меня... какая-то фигня в мозгу и мне осталось... не знаю сколько... в общем, мало. Я тебе нужна после этого?
– она закрыла лицо руками, чтобы не видеть выражения его лица и не дать ему увидеть свое.