Поездка показалась бы Бойду приятной, если бы пейзаж радовал пестрыми цветами осени, приятной температурой, однако погода испортилась, все стало серым и непроглядным из-за ливня. Несколько раз за день шел сильный дождь и было очень трудно разглядеть дорогу впереди.

Он промок еще вначале поездки. Дворецкий сообщил ему, что семья обедает, и сопроводил Бойда наверх, чтобы он обсох и переоделся. Другого выбора у Бойда не было, поэтому ему оставалось лишь смирить свое нетерпение увидеть Кэти. Он попросил не сообщать о своем приезде. После его последней встречи с Кэти он не сомневался, что она исчезла бы под любым предлогом, если бы только знала, что он здесь. Он быстро переоделся и спустился вниз.

Его волосы были все еще влажными, как и его ботинки. Он практически не взял с собой никаких вещей, когда выезжал из Лондона, кроме тех, что были на нем, но и они были мокрыми. Он знал, что выглядел слишком неуместно в белой рубашке с длинными рукавами и черных штанах для обеда в Хаверстоне, но это не стало для него помехой.

Придя в столовую, он остановился и остался стоять в дверях, даже когда его начали приветствовать. Кэти БЫЛА там, и он не допустил бы, чтоб она снова убежала от него. Она видимо поняла, что он преградил ей путь, поэтому лишь мельком взглянула на него и сделала вид, что не замечает его.

Отлично, по крайней мере, она не убегала и даже не пыталась. Это должно было успокаивать. Но нет! К тому же он не мог не смотреть на нее. На самом деле, он не мог отвести от нее взгляда. На ней была белая блузка с изящным кружевным воротником, который застегивался высоко на шее. Блузка соблазнительно облегала ее роскошную грудь. Черт, ни одна одежда не могла скрыть ее прелестей.

«Отведи взгляд от ее груди!» — брюзжал он себе.

Ее волосы были заплетены в длинную косу, которая очень ей шла, хотя кончик косы не был заправлен за ее пояс сегодня. Вместо этого вся ее коса была перекинута через плечо и доставала ей до колен. Толстая, черная как вороново крыло, коса являла собой полный контраст с ее мягкой белой блузкой. И ее пунцовые щеки…

Он понял, что она покраснела. Потому что знала, что он смотрит на нее? Но он не мог отвести свой взгляд, хотя ей было неудобно, да и ему надо было поприветствовать родственников мужа его сестры. Если бы у него был выбор, то он смотрел бы на нее до конца своих дней.

Стоять в дверном проеме дальше было невозможно. Джейсон Мэлори, третий маркиз Хаверстон, сидящий во главе длинного обеденного стола и с любопытством взирающий на него, как и все присутствующие, попросил Бойда присаживаться, пока один из лакеев нес ему прибор. Времена, когда Мэлори и Андерсоны встречались по разные стороны баррикад, минули.

Это была небольшая встреча. Помимо Джудит и ее матери, которая почему-то привезла Кэти в Хаверстон, здесь в конце обеденного стола, сидели Джейсон и Молли, его домоправительница. Вообще-то Молли была женой Джейсона и матерью Дерека Мэлори, хотя никто, кроме семьи, не знал об этом, насколько было известно Бойду. Молли настаивала на том, чтобы это держалось в тайне.

Бойду было любопытно, была ли она представлена Кэти как домоправительница. Хотя это не имело для него большого значения. Его главным беспокойством было удостовериться, что Кэти останется в комнате достаточно долго, чтобы услышать его извинения.

Он сел напротив нее, достаточно близко к дверному проему, дабы помешать ей выбежать из комнаты. Когда раскат грома прозвучал вдалеке, кто-то упомянул о дожде. Он толком не расслышал ни того, ни другого. Он все еще смотрел на Кэти, желая, чтоб и она взглянула на него. Но увы, она вела себя так, словно его вообще не было в комнате.

Он предположил, что так вообще-то и должно быть. Она была замужней женщиной. Она не должна обращать внимание на холостых мужчин, уделяя им внимание лишь настолько, насколько требовали правила приличия. Но она не удостоила его даже этим. Конечно же, нет, ведь она все еще злилась на него. И где же, к черту, был ее муж?

Он предположил, что она встретила того счастливчика в Англии, но она никогда не рассказывала, как. Просто говорила, что они познакомились.

Было ли это причиной кругосветного путешествия, волновавшего сейчас Кэти, о котором упомянула Джудит? Может, ее муж был в другой стране?

Бойд не надеялся — нет, поскольку подсознательно он ожидал, что однажды ему придется иметь дело с ее мужем, из-за его своевольного обращения с ней. Пожалуй, он бы даже приветствовал это. Он нуждался в чем-то, что освободило бы его от вины. Прощение Кэти было бы не тем, что следовало сделать, но взбучка, полученная от ее мужа — нет, это маловероятно. Он не просто восхищался боксерами, он сам был превосходным спортсменом. Он мог только вообразить, насколько виноватым чувствовал бы себя, если бы избил ее мужа.

Он подавил горький смешок. Кого он дурачит? Если бы он собирался избить какого-нибудь человека до крови, то он радовался бы, что этим человеком был тот, кто мог предъявить требования к Кэти как к жене.

Его расстройство все увеличивалось. Он хотел принести извинения немедленно, но не мог. Он должен был застать Кэти одну. Он не мог объяснить причины того, что он сделал в Нортгемптоне, сидя за обеденным столом, так как этими причинами были его похотливые чувства к ней. Она была замужней женщиной. Конечно же, она должна понять.