— Не пытайся сказать мне, что ты поддался, чтобы я победил, — со смехом сказал Энтони. — У меня есть свидетели!

— Один удачный удар, и ты готов радоваться этому всю неделю, да?

— Неделю? По меньшей мере, полгода.

Джеймс, пожалуй, вскинул бы правую бровь на это высказывание, если бы Энтони чуть раньше не разбил ее. Так что вместо этого Джеймс просто фыркнул и направился к экипажу Энтони. Они приехали в Найтон вместе, так что Джеймс пока не мог сбежать от подшучиваний Энтони.

— Заедешь ко мне на обед? — спросил Энтони, прежде чем дать указания кучеру.

— Нет, можешь высадить меня у моего клуба.

— Ах, да! — Энтони подавился смешком. — Тебе, наверное, теперь придется пить весь оставшийся день, чтобы забыть о том, как я вышиб из тебя дух.

— Всего на две треклятые секунды! — прорычал Джеймс.

— Это не имеет значения. Что важно, так это то, что ты приземлился на задницу!

— Ну все, хватит, молокосос, закрой рот, пока я его тебе не заткнул.

Энтони только ухмыльнулся. Ничто не доставляло ему большего удовольствия, чем победа над кем-нибудь из своих братьев, над этим братом — в особенности. Сегодня ничто не могло испортить ему настроение, кислый вид Джеймса уж точно не мог. Или он так думал.

Но когда карета тронулась с места, к ней внезапно подбежал один из его лакеев. Кучер натянул поводья, услышав, как мужчина кричит, чтобы привлечь их внимание.

— Вам нужно вернуться домой, милорд, — сказала лакей, остановив лошадь рядом с экипажем. — Леди Рослин несколько расстроена — из-за вас.

— Что я на этот раз сделал? — спросил Энтони.

— Она не сказала. Но у нее прорезался шотландский акцент.

— Обычно это значит, что Рослин на что-то разозлилась? — заметил Джеймс, и его настроение значительно улучшилось.

— Не всегда, — пробормотал Энтони. — Но бывает.

Теперь Джеймс засмеялся.

— Думаю, что все-таки присоединюсь к тебе за обедом, дорогуша. Я и впрямь вдруг проголодался.

Энтони не обратил внимания на брата и крикнул кучеру побыстрее ехать домой. Он не имел ни малейшего представления, что могло расстроить его жену. Этим утром она провожала его из дома поцелуем и шутливо попросила не возвращаться домой с разбитым носом, так как знала, куда он идет и с кем.

Дорога к их городскому дому на Пиккадилли заняла не много времени. Энтони влетел внутрь. Он надеялся, что найдет Рослин наверху в их комнате, куда Джеймс за ним не пошел бы, но ему не повезло. Она сидела в гостиной перед камином, постукивая ногой. Руки она скрестила на груди. Ее ореховые глаза опасно поблескивали. Она не расстроена. А явно рассержена. Он застонал про себя.

— Я жду объяснений, дорогой, и лучше бы мне услышать их сейчас! Поверить не могу, что ты держал это от меня в секрете.

— Что? — осторожно спросил он.

Она подошла к нему и ткнула лист бумаги ему в грудь. Он едва успел подхватить его, когда тот полетел на пол, но не сумел даже взглянуть на него. Рослин с ним еще не закончила.

— Почему ты не сказал мне, почему? — пронзительным голосом спросила она. — Ты думал, я не пойму? В конце концов, это происходит в твоей семье!

После своего последнего замечания она бросила свирепый взгляд на Джеймса. Тот остановился в проеме и прислонился к двери. В ответ на ее взгляд он вскинул золотистую бровь, хотя ему, наверняка, было больно.

Энтони он бросил:

— Прочти чертову записку. Умираю, так мне хочется узнать, в чем она меня обвиняет.

— Тебя? Это на меня она кричит, и мне бы хотелось услышать это от нее. — Он обнял Рослин за плечи и нежно произнес: — Милая, я не держу от тебя секретов. О чем ты говоришь?

Она стряхнула его ладони, снова сложила руки на груди и сердито посмотрела на него. На что Джеймс пробормотал:

— К черту, — подошел к Энтони и забрал у него записку.

— «Держи эту дрянь у себя дома, — прочитал Джеймс вслух. — Я не желаю, чтобы она снова расстраивала мать и навевала воспоминания, которым лучше бы давно умереть — вместе с дочерью». И подпись «Летиция».

Энтони не мог вспомнить ни одной знакомой с таким именем.

— Кто?

Джеймс пожал плечами, тоже не узнавая имя. Но Рослин, видимо, точно знала, кто прислал эту записку.

Она крикнула:

— Ты привел ее в мой дом и ничего не сказал об этом! — Тут ее охватил гнев, и она выбежала из комнаты.

— Я что-то пропустил? — непонимающе спросил Энтони у брата, уставясь в пустой дверной проем, куда только что выбежала его жена. — Кого я привел в наш дом?