— Нет. — Даже если бы я и встречался, то не сказал бы ей. Я не должен был открываться ей сразу, и я не хотел притворяться, будто она действительно была частью моей жизни.

Она выглядела опечаленной.

— Ладно, а когда этот день придет, я могу с ней встретиться?

Никогда...

— Конечно.

— Я говорила правду об изменениях, Джонатан. Я хочу, чтобы мы встречались хотя бы раз в неделю. Ты мне нужен, нужна твоя помощь, чтобы я оставалась на верном пути.

— Хорошая идея. — Я пытался казаться убежденным. — Давай пообедаем, прежде чем поедем в твой новый дом. Я купил для тебя двухуровневую квартиру, как ты и просила.

19 января 2013

Дорогой дневник,

Сегодня я узнала, что существует четкая разница между «прощением» и «глупостью». Прощение — это то, что происходит, когда ты честно можешь пройти через что-то и жить дальше. Глупость — это когда ты говоришь кому-то «я прощаю тебя» (потому что так «правильно»), но тайно надеешься, что они сдохнут прямо перед тобой и свалятся в седьмой круг ада.

Однако я не прощаю Райана Хэйса за то, что он изменил мне с моей бывшей лучшей подругой. Я, наверное, никогда не смогу этого сделать, но я справлюсь.

Я не хочу слышать всякую ерунду о том, как «прощение помогает вам лучше спать по ночам», потому что это неправда. (Мои семь слоев матраса удивительны). В любом случае я получила свои оценки от моих коллег на этой неделе, и ждала пятницы, чтобы открыть их. Из пяти возможных баллов моя оценка — 3.8. Странно, обычно это не беспокоило меня, потому что баллы — это всего лишь баллы, и они ничего не значат. Но в этом году им разрешили написать анонимные комментарии наряду с оценками, и я едва не пошла к ним, чтобы уволить всех до единого.

Их комментарии звучали примерно так: «Мисс Грэйсен — хороший директор, но она была бы лучше, если бы не выпендривалась». «Мисс Грэйсен должна доверять нам больше работы». «Мисс Грэйсен следует прекратить критиковать так много наших идей и отправлять их совету директоров». «Она хорошо одевается, но многого не знает о рекламе». «Мисс Грэйсен должна понимать, что большинство из нас учились в колледжах лиги Плюща и более чем способны придумывать отличные слоганы для кампании. (Разве она не училась в университете Питтсбурга? Разве это не государственное заведение?)». Знаете, что? Я даже не собираюсь обращать внимание на их тупые замечания. Я просто...

«Новый sPhone blue. Мы вызываем зависть у «Crayola».

Достаточно сказано.

Это не может быть моей жизнью,

Клэр

Клэр

Я отпросилась с работы на понедельник. Мне не хотелось слушать вопросы Джонатана о том, почему я не пришла на свидание, и не испытывала желания сидеть на еще одном бесполезном мозговом штурме.

Все, чего я хотела, это расслабиться.

Я приглушила свет в своей ванной и зажгла все любимые свечи — ваниль, жимолость и амбру. Я бросила несколько щепоток соли эвкалипта в ванну и включила воду, выдавливая щедрую порцию вишневой пены под включенный кран.

Мне всегда казалось, что ванны с пеной были лучшей терапией в мире. Горячая вода и мыльные капельки помогали мне сбежать в другую жизнь — жизнь, где я могла плыть туда, куда хотела, в ту жизнь, где я работала, потому что хотела, а не потому, что должна была.

Я шагнула в ванну и скользнула под мыльную пену, позволяя теплой воде успокоить меня в особенном для меня месте.

Не думать о работе... Не думать о работе...

Я достала свой любимый фиолетовый вибратор из боковой панели и вздохнула. Я уже начала нажимать на кнопку, чтобы включить его, но в дверь внезапно позвонили.

Тьфу! Почему сейчас?

Я подумала, что моя соседка снова случайно получила мою почту и захотела «вернуть ее лично», а не просто бросить в мой почтовый ящик. Мои соседи были настолько приторно сладкими, что меня иногда тошнило от них.

Я подождала, чтобы понять, уйдет ли она, если не заметит, что мой автомобиль припаркован прямо у входа, но в дверь позвонили снова.

Черт побери...

Я вышла из ванны и обернулась полотенцем. Задув все свечи, я собрала свои волосы в небрежный высокий хвост.

— Я иду, миссис Гамильтон! Дайте мне одну секунду! — Я помчалась вниз по лестнице.

Затем открыла дверь и за ней увидела совершенно неотразимого Джонатана. Он был одет в еще один идеально сидящий костюм — темно-серый с белой рубашкой, воротник которой был расстегнут, — а взгляд его потрясающих голубых глаз переместился с моего лица на полотенце; казалось, что он медленно раздевал меня.