Году же в 1287 литовцы, жмудины и прусские язычники с большим войском казацкими дорогами вторглись в Добжиньскую землю и в воскресный день, когда горожане были в церквях, славя Бога, наскочили и взяли главный город Добжинь. Перебили стариков и детей, изнасиловали молодок (mlode), других, пойманных в городе и деревнях, увели в жалкую неволю, а город сожгли. Убитых людей обоего пола насчитали три тысячи, а в неволю беспрепятственно увели 9 000 пленников.

Крестоносцы [идут] на Литву. На следующий 1288 год польский монарх Лешко Черный, выправив у папы грамоту на сбор добровольцев для крестового похода против языческой Литвы, собрал, как из своих княжеств, так и из чужих краев, большое войско [из крестоносцев], которые по папской грамоте со всех сторон собрались на Литву. С этими людьми Лешко, пустив весть, что идет в литовские земли, чтобы отомстить им за недавнее добжиньское разорение, повернул это войско в Черскую Мазовию, которая была под управлением князя Конрада. Итак, оставив в покое Литву, [Лешек] распустил загоны по трем [направлениям] и огнем и мечом повоевал всю Мазовецкую землю. За что Господь Бог Лешека сразу же и покарал, ведь он обратил крестоносное войско не на Литву, на которую принял от папы крест, а на своих. Ибо той же осенью, 13 декабря, в великом множестве, как саранча, [в Польшу] вторглись татары с царьками Ногаем (Nagaj) и Телебугой (Telubuga) 15.

Татары жестоко воюют Польшу и Мазовию. Сначала через русские края [они вторглись] в Люблинскую и Мазовецкую земли, потом распустили загоны до Сандомирской, Серадзской и Краковской земель, где попалили и разрушили без числа местечек, замков, монастырей, фольварков и деревень; и только от монастыря Креста на Лысой горе, по просьбе [za porada] руссаков 16, отвели хищную руку.

Лешко второй раз бежит из Польши. А Лешко Черный, усомнившись в силе своего рыцарства, бежал в Венгрию со своей женой Грифиной 17, из-за чего татары без помех своевольно разоряли, грабили и жгли польскую землю вплоть до самых Венгерских Татр. 21 000 паненок, захваченных в Польше. И такое огромное число людей вывели тогда из Польши, что, когда их под Владимиром на Волыни сортировали и делили, только девушек и незамужних паненок насчитали двадцать и одну тысячу.

Чародейства и отравы татарские. Но и руссаки, хотя и были товарищами и данниками татарскими, не избежали от них беды. Ибо татары, выходя из Руси в Орду, мерзостно вынимали сердца у убитых поляков и, смочив их в ядовитой отраве, втыкали на вертелы, заколдовывая их при этом чернокнижной наукой. И ставили в реки и в озера, с чего потом очень много людей, использовавших и пивших ядовитую заговоренную воду, заболевали неизлечимыми болезнями и в муках умирали, если только руссаки быстро и не слишком поздно не замечали эту отраву и эти мерзости языческие. О чем Длугош, Меховский (кн. 3, гл. 60), Кромер (кн. 9) и другие.

Глава третья

О частых вторжениях и пограничных войнах литовских и жмудских с прусскими крестоносцами в году 1289 и последующих

По известиям хроник прусских, лифляндских, Длугоша, Ваповского, Меховского и Кромера

Самбийская земля, где Кенигсберг, повоевана литовцами. В 1289 году литовское войско из восьми тысяч одних только рыцарей вторглось в Пруссию, в Самбийскую землю, которую повоевало огнем и мечом, распустив вдоль и поперек свои загоны, а в Литву отошли, обремененные большими трофеями, с пленниками, стадами и различной добычей, не встретив должного отпора, ибо крестоносцы не посмели вступить с ними в битву, только пятьдесят литовских казаков захватили в стычке 18.

Году же в 1291 комтур Кенигсберга Бертольд Брухавен (Brunhanim), желая отомстить литовцам за то вторжение, собрал орденское войско и, вторгнувшись в Литву, замок Колайне (Koleina) захватил и спалил. Перебив много литовских людей и семьдесят их захватив [в плен], крестоносцы вернулись в Пруссию.

Литовские замки Мингедин и Медерабе 19. А литовцы, желая преградить дорогу крестоносцам, чтобы не могли устраивать набеги на их владения, начали строить замок Мингедин. Желая помешать его строительству, кенигсбергский комтур Бертольд собрал новое войско и двинулся на Литву, но, устрашенный многочисленностью литовского рыцарства, охранявшего строителей, повернул в другую сторону, где взял литовский замок под названием Медерабе, в котором освободил всех христианских пленников, а язычников [одних] перебил, других пленниками увел в Пруссию.

Едва кенигсбергский комтур Бертольд вышел из Литвы, как тут же прусский магистр Мемер (Мейнхард фон Кверфурт) с сильным войском немедля снова вторгся в литовскую землю, разорил и обратил в пепел два повята: Пастовию и Гесовию (Pastonow i Gersow) и с большой добычей и пленниками вернулся в Пруссию.

Потом, вскоре после вторжения магистра, в третий раз в Литву отправился комтур Бальги, имея с собой полторы тысячи всадников (rejterow) 20, и огнем и мечом разорил два повята: Оукаимский (Onkajmski) и Менгединский.

Литовцы повоевали Куявскую землю. А через несколько дней Витенес или Вицень, князь литовский, благодаря поддержке князя Болеслава 21 через Мазовию вторгся в Куявскую землю, где огнем и мечом повоевал все волости около Бреста Куявского и, захватив множество людей и добычи, без помех двинулся в Литву. И хотя и Владислав Локетек, и Казимир Куявский, и князья Ленчицкие, и прусский магистр Мейнхард сразу собрались со своим рыцарством и немедленно догнали литовское войско, однако ни в чем не преуспели, а лишь полюбовались на бесчинствующего (plundrujacych) противника и повернули назад, а литовцы с добычей ушли в Литву через Мазовию.

В том же году, девятого дня июля месяца, валахи или куманы умертвили спящего в покоях венгерского короля Владислава 22.

В том же году Владислав Локетек, князь Лещицкий, Куявский и Серадзский, ожесточенно соперничал (wielkie burdy wiedli) с чешским королем Вацлавом за польскую корону.

Прусский магистр едва утек из Литвы. А в 1292 году прусский магистр Мейнхард с немецким войском подступил к литовской границе, но, когда его предостерегли о заговоре и о засаде, [устроенной] литовцами и язычниками-пруссами, едва ушел от великой опасности и, отступая днем и ночью, вернулся в Кенигсберг. Ибо литовцы собирались ударить на немецкое войско в лоб, а пруссы, которые хотели вернуться к прежнему язычеству, собирались с тыла и с флангов взять в кольцо [всех] немцев вместе с их магистром.