Литовские границы при Витовте (za Witolta). Итак, великое княжество Литовское, по Децию, Сигизмунду Герберштейну и моим свидетельствам, граничит на востоке с Москвой, на западе с Польшей, Подляшьем и Мазовией, а немного севернее с Пруссией; на севере граничит со Жмудью и Лифляндией, а с юга к нему прилегают Волынь, Подолия и Русские земли. А при Витовте Великом Литовское государство [начиналось] от моря или Курляндского озера 149, Лифляндии и Пруссии, а [граница] с Москвой на востоке доходила до реки Угры, к северу до Великого Новгорода и Пскова, а в полях до Путвиля (Putwil) или Путивля, который находится в 60 больших милях к северо-востоку от Киева. Черное море. И с севера от Балтийского или немецкого моря Литва простиралась на юго-восток вплоть до татарского моря, которое зовут Понтом Эвксинским, от Очакова до самого Азова, где Танаис впадает в Меотийское болото (in Paludes Meotis). Азов — турецкий замок в устье реки Танаиса либо Дона, текущей из Москвы, по которой можно [водным путем] плыть из Москвы мимо Константинополя в Средиземное море и Океан до Иерусалима, а если надо, то и до Сирии, Африки, Испании, в Германию, и т. д.

Потом Деций высказывает свои предположения о первоначальном названии и новом имени Литвы в таких словах: По надежным источникам, некоторые верят, что Литва названа a Lituo, то есть от охотничьего рога или трубы, но это их домысел, никчемная басня, и годится лишь в насмешку, а не в качестве довода о названии Литвы. Есть и другие, которые говорят, что итальянцы, придя в эту землю, прозвали тот край именем своей отчизны Италия, а тех людей, которых они там застали, Италианами. А потом их потомки, как и Меховский пишет, прибавив букву L, [назвали страну] Литалия, сами прозвались Литалианы, а со временем соседи прозвали [их] искаженным (zepsowanym) именем Литваны.

Обычные итальянские артикли. Я же скажу (ибо, похоже, ни Деций, ни Меховский по-итальянски не разумели, а я за короткое время итальянскому языку выучился), что итальянцы попросту используют эти артикли (artykuly) в своей речи: la citta — город, li paiesi — страны, il kawallo — конь, la mulie — женщина, il bosko — лес, и т.п. Так что если бы хотели назвать Литву именем своей отчизны, сразу бы называли по правилам своего языка la Italia, [то есть] Итальянская земля, а уже потом Литалия и Литвания. Итальянцы, раз уж туда пришли, сами назвали Литву la Italia. Ибо и пруссов сначала звали Бруктреры (Bructreri), потом Брутены, они же Прутены, Борусы, поэтому Поруссы, вот так дошло и до Пруссов. Различные названия одного [и того же] народа. Так же Немецкие, Польские страны, так же и Итальянская земля: Энотрия (Aenotriam), Лациум (Latium), Авсония (Ausoniam), Италия (Italiam), и т. д. Греки: Арголики (Argolicos), Данайцы (Danaos), Дорийцы (Dorios), Пеласги (Pelasgos), Аргивы (Argyvos), Мирмидоняне (Myrmidones); Троянцы же: Дарданиды (Dardanidas), Приамиды (Priamidas), Фригийцы (Phrigios), Энеады (Aeneadas), Троянцы (Troas), Илиады (Iliadas), Тевкры (Teukros) и т. д. По странам, городам, народам и князьям разными названиями называют события, имущество, предков и т. п.

Литовцы с вождем Литаланом. Потом Деций далее пишет: по рассказам и предположениям других историков в конце концов получается, что до этого литовцы вышли с князем Литаланом из боруских либо из прусских пределов и заполнили те пустые поселения, которые были покинуты давным-давно. О том же выше рассказывается и у Эразма Стеллы. Ибо перед этим их предки когда-то оставили те места, где ныне Литва, и перебрались в Пруссию. А когда князь Литалан со своими людьми вернулся в эти края, прежнюю отчизну, то от себя назвал ту страну Литалания, потом Литвания, в знак [того], что этой землей издавна владели Аланы, племя мужественных готов, от которых также названы и готы-аланы (Gotialany). Gotialany ex Gotis et Alanis oriundi.

Суждение Бельского о Литве.

Литовский народ издавна пошел от [жителей] заморских стран Полночного моря, которых историки также зовут Гепиды, по-готски: ленивые. Ибо, будучи одного рода с воинственными готами, на своих кораблях [гепиды] не спеша перебрались за ними в Пруссию, так как их предшественники готы уже ушли из Пруссии в Венгрию. Бельский выяснил, что литовцы были из готов, пришедших в Пруссию не из Венгрии, а из полей, лежавших за Киевом. Жмудины, лифляндцы и литовцы [произошли] от гепидов. Скитаясь у моря и не имея должного снаряжения, они не посмели двинуться за своими. Так что некоторые из них остались в Пруссии — те, с которыми долго воевали (czynili) крестоносцы; некоторые осели в пустующих землях у моря, где ныне [живут] жмудины и лифлянты; некоторые пошли на юг, как половцы, а некоторые на запад, как ятвяги. Половцы, Ятвяги.

Откуда у литовцев немецкая речь. А будучи у моря, где прежде были кимвры, намешали в свой язык много немецкой речи: немцы короля или князя зовут кёниг (Koenig), а они, немного изменив, кунигас (Konigos). По-гречески Бог Теос (Theos), а они зовут Диевас (Devos), ибо во времена греков бывали у Понтийского моря. Латинский язык на Литовщине. В их языке достаточно и латинских слов, ибо в древности бывали и у моря близ Британии (Britanniej), которых ныне зовем англичанами (Angliki) 150. А когда осели в тех краях, где ныне, смешали народ и язык с Русью так, что уже мало понимали других. Ибо язык жмудинов, так же как куршский или курляндский, изменился иначе, чем литовский, ятвяжский и лифляндский (латышский). Я и сам был в Курляндии в 1580 году и [убедился, что] язык курляндцев или куршей на слух почти точно такой же, как и жмудский. А на их место в Пруссию и Лифляндию одновременно (rowno) с крестоносцами из немецких стран пришли немцы.

Литаон, князь литовский. Древний хронограф Птолемей в тех местах, где теперь [живут] литовцы, упоминает другие народы, прежде всего Галиндов, Судинов и Бодинов 151, которые ушли прочь в итальянские края [вместе] с кимврами, с готами и с аланами. А на их место пришли литовцы со своим князем Литаоном или Литвоном, от которого эта земля и народ и зовутся Литва. Оносительно литовского князя Литона или Литалона согласны уже трое [историков]: Эразм Стелла, Йодок Деций и Бельский, а Ваповский четвертый. А когда разделились: одни [остались] в Пруссии, а другие, которых звали половцами, [ушли] в поля, им уже нелегко было сломить русаков, которые, после долгих с ними трудностей, приневолили литванов и вынудили их платить дань лыком, вениками для бани, желудями и прочими вещами только для того, чтобы чувствовали над собой власть. Ибо, живя там в [убогих] пустынных местах, не имели давать ничего иного, и в конце концов решили услужить хоть этим. Отсюда еще и ныне у них такой обычай, когда они идут в неволю. Однако потом, когда увидели, что окрепли, вырвались у русаков из неволи и добывали пропитание разбоем (kozactwem), устраивая набеги на Русь, на Польшу, на Москву и на море, будучи в союзе с пруссами, первейшими своими побратимами.

Глава седьмая

Летописные свидетельства о прибытии итальянцев

в те страны, которые в настоящей Хронике [зовутся] Литва и Жмудь.

О приходе Палемона из Италии в Пруссию и Литву некоторые литовские летописцы по простому рассказывают так: Сталося есть воплощение Сына Божьего от Духа Святого с благословенной девицы Марии от начала сотворения света в году 5526. Оного часу панство римское было под цезарем римским Августом, который не только в Риме, но и всему свету пановал. Это собственные слова литовских летописцев, писаные по русски 152. Писано есть, что при цезаре Августе Сын Божий воплотился, а во времена Кируса (Cyrusa) 153, второго цезаря после Августа, [добро]вольно муку принял для избавления и искупления рода человеческого. При котором Кириусе все речи пророчества исполнив, по восстанию из мертвых вступил на небо и сел справа [от] Бога Отца, откуда придет судить живых и умерших и воздать каждому по заслугам его. А после смерти Кирусовой был Гай 154 цезарем, а после Гая Клавдий, а после Клавдия сын его Нерон, который был столь жестоким и непостоянным, что собственную мать свою и прецептора 155 своего наивысшего Сенеку без причины отправил на смерть, и много раз город Рим велел поджигать ни для чего иного, только для того, чтобы любоваться и тешиться. А князьям и панам римским и всему народу кривды и притеснения великие чинил, поэтому из-за великой его жестокости каждый его подданный [должен] был опасаться не только за имения или владения, а и за здравие свое. Поэтому многие, оставив свои имения, бежали в различные страны, ища покоя 156.