– И готова отдать свою душу? – уточняет Аларихаба, который так и вьется вокруг усталой Чарли, что уже не может даже на четвереньках стоять. Что падает на живот, больно ударяясь грудью. Ударяясь о пустоту. Но ее мягко поднимает Аларихаба.

– Готова, – встряхивает головой она.

– Тогда заключим контракт. Я помогу тебе. И верну тебя. Ведь ты – всего лишь человек, – демон уже готов опутать и себя, и Чарли голубыми нитями, как вдруг та поднимает голову и устало шепчет:

– Но я не человек...

Аларихаба останавливается.

Чарли чувствует, как внутри что-то собирается. Что ее выдергивают. Пошла реакция и запустились механизмы. Цветы начали распускаться. Наконец-то, Дракон, наконец-то! Чарли чуть приподнимается в пустоте.

– Что за... Девочка, что ты такое? Мне кажется, или ты... – Аларихаба выглядит обескураженным. И с каждой секундой – более раздраженным и разъяренным.

– И мои родители – не люди. Мы... – Чарли не договаривает, потому что из нее вырывается серебристый свет, медленно ее обволакивая. Демон отбрасывает себя в сторону, он с недоверием и нечеловеческой злобой смотрит на Чарли. На то, как исчезает желанная душа. Или не совсем душа.

– Ты человек. Определенно человек, но не...

– Да, во мне есть человеческое, – кивает Чарли, еле шевеля губами. – Но я другое. Ты еще не встречал. И не встретишь. Во мне есть... Нужная сила. Так что даже не старайся, – слабо ухмыляется она. – Не получишь мою душу.

– Кто ты? – Аларихаба в явном шоке, все еще не веря, что ужин вот так запросто от него уплывает.

– Я... – но свет сияет слишком ярко, и Чарли исчезает, ее несет обратно.

А демон раздраженно испускает крик, полный ярости. Он ведь уже облизнул эту душу. Он должен ее получить! Она должна заключить с ним контракт! Она, она... Кто она?

– Что это за души, что воскресают сами по себе? – спрашивает Аларихаба.

Они – некроманты. Они балуются на досуге некрофилией и любят в дрезину напиваться. А еще любят практиковать запрещенные заклинания. То, что они применили, потом им аукнется. Но пьяные и молодые головы – головы, для которых не существует рамок и запретов. Лишить девушку будущего? А то. Убить ее? Всегда пожалуйста. А потом попробовать потренировать способности и воскресить? Вообще без вопросов.

Но вот именно с воскрешением что-то идет не так.

Потому что когда некроманты доходят до определенной точки, что-то меняется. Они осторожно тянутся дальше и замирают.

– Черт, Дрис, – сплевывает Карл. – Что за... Она...

– Твою мать, она сама воскресает! Твою мать, да она даже не человек. Ее нельзя убить. Мы даже ничего не... Она сама через некоторое время! Это что-то внутри нее! – вопит Дрис, ошарашенно смотря на мертвое тело.

– Что? Нахер отсюда! Не трогай ее. Что она такое вообще?!

– Не человек точно!

– Вот жопа!

– Что делать?

– Кинем ее.

– Уверен? – Дрис смотрит на друга, но тот выглядит слишком испуганным, потому что из Чарли вырывается магия. Вырывается рык. И оставляет на телах магов огромные полосы, из которых тут же сочится кровь.

– Валим, валим! Сейчас же! – Карл, забывая о боли, забывая о друге, мчится вперед, прочь с кладбища, прочь отсюда. Дрис едва поспевает за ним. Испуская ругательства и покрываясь холодным потом, они бегут прочь от неизвестного.

А мертвое тело девочки воскресает под дождем.

Поднимает само себя из небытия, выдергивает заблудшую душу из царства мертвых, возвращает обратно в чужой и враждебный мир.

Когда Чарли открывает усталые глаза, по ней хлещет дождь. Серый и скучный дождь из ночных и дрожащих туч. Никого нет – некроманты ушли. Но Чарли не хочет их догнать – злость не той системы. И даже не злость. Нет желания мстить, нет раздирающей на части боли.

Есть только серое, душащее отчаяние. Лишенная всего. Дома. Родителей. Друзей. Своей реальности. Надежд и мечтаний. Нормального существования, в конце концов. Тело еще болит, одежда – насквозь мокрая, волосы прилипают ко лбу. Встать, а уж тем более переместиться, сил нет.

На этом кладбище тихо. И пусто. Не хочется ничего. Лучше бы, наверное, умереть. В раз отняли все и всех. Слишком отчаяние, слишком пустота. Когда от отвратного нет никаких эмоций.

Только вроде как хочется защитной реакцией горько засмеяться. Слез в глазах нет. Нежданчик, как говорится. Чарли смотрит на небо и засовывает ладони в карманы джинс, чтобы хоть немного согреть озябшие руки. От ее одежды не осталось ничего нормального. Ладони прижимаются к плотной ткани. Правая рука что-то нащупывает.