Она шмыгает носом и кивает, по-прежнему тихо.

– Твоя Карен сможет родить тебе ребенка, - говорит она, ее глаза по-прежнему закрыты, она наклонила голову к моей груди.

Я все еще смущен, как никогда. Я провожу связь с Кеном и Карен и понимаю, что она мое начало, а не мой финал.

Я обхватываю своими руками вокруг ее талию и поднимаю ее с земли.

– Ладно, пора ложиться спать.

– Это правда. Ты сказал однажды, - она бормочет и обхватывает своими бедрами вокруг моей талии, что делает его легче, чтобы нести через раздвижную дверь и по коридору.

– Что сказал?

– Не может быть счастливого конца, - она цитирует мои же слова. Блядь, Хемингуэй и его дерьмовый взгляд на жизнь.

– Это было глупо с моей стороны, так говорить. Я не хотел тебя обидеть, - объясняю ей.

– Я люблю тебя достаточно теперь. Что ты хочешь сделать? Погубить меня?
– она цитирует ублюдка снова.

– Тссс, мы можем процитировать Хемингуэя, когда ты будешь трезвой.

– Все по-настоящему плохое начинается с невинности, - говорит она около моей шеи, её руки и спина напрягаются, когда я открываю дверь ее спальни.

Мне нравилась эта цитата, потому что я никогда не понимал ее смысла. То есть мне казалось, что понимал, но только сейчас настал момент, когда то, о чем в ней говорится, происходит со мной, и я окончательно понимаю ее. Мой ум заполняет тяжелое чувство вины, я аккуратно кладу ее на кровать и сбрасываю подушки на пол, оставив одну для ее головы.

– Не так быстро, - я мягко командую. Глаза у нее закрыты, и я могу сказать, что она вот-вот уснет. Наконец-то. Я выключаю свет, надеясь, что она будет спать всю оставшуюся ночь.

– Оста-а-нешься?
– говорит она, протягивая слово.

– Ты хочешь, чтобы я остался? Я могу поспать и в другой комнате,- предлагаю я, хоть я и не хочу. Она и так почти отключилась, и так не похожа на себя, я даже боюсь оставить ее в таком состоянии.

– Мхмм, - бормочет она, потянувшись за одеялом. Она дергает за край и разочарованно фыркает, когда у нее не получатся, потянусь одеяло на себя, чтобы полностью им укрыться. После того, как я все-таки накрываю ее, я снимаю свою обувь и забираюсь к ней в кровать.

Пока я обдумываю, сколько места мне следует оставить между нашими телами, она закидывает свои голые ноги на меня и оборачивает ими мою талию, тем самым притягивая меня ближе.

Я могу дышать. Наконец блядь, я могу дышать.

– Я боялся, что ты не придешь в себя, - признаюсь я в тишине темной комнаты.

– Я тоже, - соглашается она надломленным голосом. Я просунул свою руку под ее голову, и она двигает бедрами, ложась на меня полностью. Я не знаю, куда мне деться, я не знаю, что я с ней сделал, что она себя так чувствует.

Да—да, это сделал я. Я обращался с ней как с дерьмом и пользовался ее добротой. Я использовал шанс за шансом, который никогда не заканчивались. Я воспользовался её доверием, которое она давала мне и тупо разорвал, как будто оно ничего не значило, постоянно бросая все эти шансы ей в лицо, каждый гребанный раз, когда я чувствовал, что не был достаточно хорош для нее. Если бы я просто принял ее любовь, с самого начала принял ее доверие и хранил её любовь, она ведь пыталась дышать мною, и конечно она не была бы, такой как сейчас. Она бы не захотела лежать рядом со мной пьяной и расстроенной, разбитой и уничтоженной мною.

Она исправляла, излечила меня; она приклеивала крошечные фрагменты моей чертовой души во что-то невозможное, во что-то чего и быть не могло. Она превратила меня во что-то—она заставила меня стать нормальным, почти – но она смогла по крупицам, по каплям склеить меня, во мне она потеряла эту каплю себя, и я просто кусок дерьма, которому нечего ей предложить. Все, чего я так боялся, произошло, и независимо от того насколько бы я не пытался предотвратить это, теперь я вижу, что сделал ее хуже.

Я изменил и разрушил ее, именно так, как я и обещал ей, несколько месяцев назад…Это кажется безумным.

– Мне правда жаль, что я погубил тебя, - шепчу я в ее волосы, когда слышу как она начинает медленно дышать, проваливаясь в сон

– Мне тоже… – вздыхает она, и это сожаление заполняет небольшие пространство между нами, поскольку она тут же уходит в сон.

POV Тесса

Моя голова гудит. Все, что я слышу-это гудение, моя голова будто может взорваться в любой момент. И здесь очень жарко. Слишком жарко. Гарри тяжелый. Его гипс давит на мой живот, и я чувствую, что мне нужно сходить в туалет.