– Ой! – обрадовалась я совпадению вкусов. – Я тоже джин обожаю! Я мигом! – и опять вылетела из ванной.

"Надирались" мы долго. Конечно, хотелось спросить именно о нем – кто он, откуда? Неужели действительно существуют домовые, черти, русалки и …ванновые? Но сначала было как-то неудобно… все-таки нормальный, очень интеллигентный молодой мужчина. А потом уж вообще стало все равно. Ванновый. Ну, Ванновый, ну и что? Зато человек хороший.

Мы сидели друг напротив друга – я на бортике ванной, он на сиденье, травили анекдоты, хохотали до икоты и слез, я рассказывала последние новости – с этим у него была проблема, он мне – детские страшилки, которых знал великое множество и которые здесь, при свете, в теплой ванной, выглядели тоже как хорошие анекдоты…

А потом я, понимая, что скоро рухну на пол, последним усилием предложила:

– Руслан, пора спать! Я, кажется, уже все – надралась.

– Конечно, идите! – улыбался он.

– А вы? – я вздохнула. – Обещала одеяло сшить… только сейчас вряд ли смогу. Но можно просто в кресле, я дам чистые платки – как простыни и пододеяльник, и полотенце еще одно – как одеяло… А подушку из моих косметических дисков соорудим… Так пойдет?

– Столько хлопот… – смутился он. – Может, лучше я тут останусь?

– Никаких хлопот! – решительно заявила я. – Идем!

Он подошел к краю ванной и замер в нерешительности.

– Ой, ну я дура! – спохватилась я. Для него расстояние до пола было с хороший двухэтажный дом. – Прошу, – я подставила ему ладошку: – Садитесь, отнесу в комнату.

– Нет, так не пойдет, – твердо сказал он.

– Почему? – удивилась я. – Неудобно? Может, так? – я подставила ему локоть.

– Нет, и так не пойдет.

– Да почему?!

– Я – мужчина. Хоть и Ванновый…– опять вздохнул он. – И женщина никогда не будет меня на руках носить, если только я ее.

– Мда, ситуёвина, – почесала я в затылке. – Ага! Сейчас, – я хоть и была пьяная, но не в отключке же! А потому хоть что-то, но соображала.

Я как могла быстро, спотыкаясь о стены, которых, кажется, стало в три раза больше, пронеслась по квартире и насобирала много полезных вещей – пятилитровая банка, ведро, еще две банки – двух и пол-литровая, несколько толстых книг и свалила все это на пол. Впрочем, и сама плюхнулась туда же – ноги уж очень плохо держали.

Руслан при виде всего этого добра сильно воодушевился:

– Здорово! Сначала ведро, потом пятилитровую банку…

– Потом двух… – сооружала я "лесенку", – нет… надо книгу подложить… Вот так, и эту…

– Потом уже спрыгну, не надо! – руководил Руслан.

Наконец "лестница" была выстроена и Руслан, аккуратно и ловко прыгая по этим «ступеням», постепенно спустился.

– Прошу! – пригласила я его в комнату.

А там меня хватило только на то, чтобы соорудить ему из книг "лестницу" к креслу, залезть в шкаф и достать еще одно маленькое полотенце и платки…

– Дальше я сам, спасибо! – заверил он, а я, даже не пожелав "спокойной ночи", уползла в спальню, понимая, что мои ресурсы и возможности не безграничны…

…Ночью я спала плохо – опять пережила, теперь уже во сне, всю прелесть последнего расставания "с этим гадом", как подытожила потом нашу встречу моя лучшая подружка – Маринка…

…Опять мы сидели в нашем кафе, и опять он восторгался своей новой секретаршей – и умница, и красавица, и обаятельная, и исполнительная… пока я, наконец, не поняла, что он уже с ней спит. А даже если и не спит? Ну, можно ли при одной женщине, и вроде бы любимой… так восторгаться другой? Можно, конечно, если ты полный дурак. Но мой (…хотя какой уж теперь мой?…) Олеженька дураком не был, это уж точно. И посматривал на меня с ехидцей… ну, как мол? Надолго хватит тебя сегодня? Когда ожидается унылый вид и тоска в глазах? Когда слезы? …которые он, конечно же, будет утешать… ведь он такой чуткий! …и ему будет совсем не стыдно за всхлипывающую рядом даму! И все оборачивающиеся рядом – ерунда! Ах, как же он любил покрасоваться!

Но тут что-то во мне и перевернулось.

И насадив ему на голову его же фруктовый салат, и с умиленьем наблюдая, как притихшие люди вокруг сосредоточенно смотрят и решают для себя – заползут или нет взбитые сливки за шиворот его шикарной и модной рубашки, я окончательно успокоилась. А потому грациозно открыла сумочку, изящно достала пудреницу, с наслаждением посмотрела на себя, кокетливо подправила локон в прическе, и радостно и громко сказав: "Привет секретарше!", расплескивая вокруг волны обаяния, уплыла из зала…

Вечером Маринка, хохоча, рассказала мне и как Олег, шипя и тихо матерясь, стряхивал салфеткой салат с головы, и как при этом наш шеф, который (о, ужас!), оказывается тоже был в кафе, улыбаясь, спрашивал его – не помочь ли? …и как язва-Вера из бухгалтерии невинно его "успокоила" – не переживайте, Олег Дмитриевич, взбитые сливки очень для волос полезны!… а то вот уже проплешинка у вас наметилась…

Я смеялась и думала – неужто это все я?

А потом позвонил и он. О! Он умел делать из поражения победу. Он спокойно и буднично заявил – с меня рубашка! Малиновый сироп, также присутствующий в салате не отстирался.