— Почему я до сих пор еще ни разу не видела духов воды?

— Они погибли первыми, когда ворота закрыли. Никто не выжил на этой стороне.

— Это ужасно, — моя грудь покрылась красными пятнами. Понял ли Трейган, что красный означает грусть, или он даже не заметил, что цвет изменился? — Некоторые живы в другом мире, верно? Они не вымерли, так?

— У нас нет способа узнать, что случилось в Рате. Пока ворота не откроют.

— Почему горгоны запечатали ворота? Коралина говорила, что кто-то нарушил обещание, но что могло быть настолько плохим, что они закрыли так много из вас в отдельном мире?

Его губы раскрылись, будто он хотел ответить, но потом наклонился прямо в воду. Его длинные синие пряди танцевали во всех направлениях. Он выпрямился и пригладил волосы назад:

— Давай вернемся к твоей истории, когда ты в первый раз встретила Ллойда.

Он стал мастером в уклонении от ответов, но я дам ему уйти от ответа в этот раз:

— Это скучно, по сравнению с твоим воспоминанием. Ты не захочешь это услышать.

— Ты права, не хочу, — он подплыл так близко, что его дыхание согрело мое лицо. — Я хочу, чтобы ты со мной этим поделилась.

Прочитать его выражение лица было сродни попытке прочитать книгу, написанную на иностранном языке. Он медленно сомкнул мокрые ресницы, так значит ли это, что ему интересно?

— Хорошо, — я нервно вздохнула, — как мне это сделать?

Он встал передо мной и поднял руки вверх, касаясь моей шеи пальцами. Опять началось покалывание.

— Попробуй вспомнить выделяющиеся детали. Место, запах, свои чувства — что угодно, пробуждающее воспоминания.

Я закрыла глаза, стараясь игнорировать приятный жар, посылаемый прикосновениями Трейгана. Я сконцентрировалась на воспоминание, когда мы с мамой приехали в Эденс Хаммок.

— Ярраааа, — Трейган игриво протянул мое имя, — я не смогу работать, если ты закроешь глаза.

Я почувствовала себя идиоткой.

— Верно. Извини.

Когда я открыла глаза, он опять смотрел на меня так, как чуть ранее, когда я закончила читать книгу вслух. Все, о чем я могла думать, был момент на кухне Коралины, когда у меня появилось непреодолимое желание его поцеловать.

Мои мышцы ныли от столь долгого сидения и чтения, но, когда я посмотрела на Трейгана, боль исчезла. Я желала его в каком-то смысле, чего до этого не было. Я снова хотела ощутить прикосновение его пальцев на моей коже, хотела узнать какого это, целовать его. Есть ли у него девушка или жена, или потерянная любовь на той стороне? Если нет, то мог ли он так посмотреть на меня, посчитав меня привлекательной, или хотеть поцеловать меня?

Несколько дней назад я презирала его потому, что обратил меня. Я думала, что ненавижу его, но сейчас…

Нет! Ругала я себя мысленно, вернувшись к настоящему. Мне нужно перестать мечтать, особенно о Трейгане.

Я сконцентрировалась на детском воспоминании, чтобы поделиться с ним. Я посмотрела в его голубые глаза, воссоздавая ощущение песка между пальцев, запах детской пудры, который был на моей маме, и облупившийся вишневый лак для ногтей на ее ногтях…

Потом я перенеслась в другое время и место.

Прогуливаясь по песочной дороге между домом дяди Ллойда и нашим, моя мама возвышалась надо мной, ее сандалии висели на двух пальцах. На каждый шаг ее красные туфли качались вперед-назад, почти ударяя меня в грудь. Я так пристально на нее смотрела, что не заметила, как мы оказались перед желтым домом, пока человек с низким голосом не поздоровался с нами.

— Мы переехали, — сказала мама угрюмо. Я посмотрела сквозь ограду на разноцветные цветы в саду этого человека.

— Клео, если тебе что-то нужно, вообще, что угодно, — сказал мужчина, — я здесь, для тебя и Яры.

От звука моего имени я перевела взгляд от куста с фиолетовыми цветами на него. Его загорелые ноги были огромными, а пальцы ног были покрыты белым пушком. На одной его руке висел зеленый садовый шланг. Другая рука в желтой садовой перчатке помахала мне. Я помахала в ответ и прошла в решетчатую арку по тротуару, который был одним цветом с волосами мужчины. Вдоль тропинки ползало несколько червей, так что я остановилась и указала на них.

— Много червей, — сказала я своим высоким детским голоском.

— Маленькая, — сказал он, — когда становится мокро, они хотят перейти тротуар.

— Почему? — это был вопрос большинства четырехлетних детей, когда взрослый пытается ответить им.

Он обвел взглядом свой сад, пока обдумывал ответ:

— Полагаю, есть много причин. Возможно, солнце светит слишком ярко, из-за чего они могут высохнуть, или птицы пролетают над ними и забирают их, чтобы… — наверно он думал, что не он должен объяснять пищевую цепочку такому маленькому и впечатлительному ребенку, и остановил себя, прежде чем сказать правду. — Чтобы сменить обстановку.