— Позволь мне зачать плод от чресл твоих, — просила она. — Оставь мне частичку себя.

Но признанная любовница была временной женщиной в жизни лорда. Она могла заботиться о своем господине и возлюбленном, могла управлять его замком и людьми, могла согревать ложе, но не могла зачать и родить ребенка, это тоже велел закон. Лорд, приведя в замок супругу, мог купить дом своей временной женщине, мог одарить ее богатыми подарками, даже выделить ей содержание, но его ничего не должно было связывать с любовницей, потому что с женитьбой заканчивалась власть простолюдинки, возведенной до положения госпожи. Детей лорду полагалось иметь законных, рожденных супругой. Бастарды же считались позором, становясь пятном для рода, смешавшего свою кровь с кровью простолюдинов. Потому, если и случались высокородные любовники и оставляли во чреве своих любовниц семя, дававшее всходы, отцами такие дети не признавались и их матери изгонялись, чтобы не опорочить благородное имя. Рику не хотелось отказываться от своего дитя, и не хотелось, чтобы столько усилий по возвращению роду Илейни прежнего величия свелись на нет лишь одной слабостью, если он пойдет на поводу у своей наложницы. Потому Расслед не снимал печать бесплодия с Нэми, во избежание ненужных осложнений.

Стук в дверь вывел Риктора из невеселых размышлений. Он уже оделся, не прибегая к помощи прислуги, использовал очередную магическую безделушку, чтобы его волосы высохли и легли на плечи мягкими волнами.

— Можно, — произнес он, и дверь открылась, впуская в покои слугу.

— Мой лорд, прибыли первые гости, — доложил мужчина.

— Нэми успела спуститься? — спросил Илейни.

— Нет, — покачал головой слуга.

— Иду, — Рик бросил на себя последний взгляд в зеркало и направился к дверям.

Лорд Илейни покинул свои покои и направился вниз. Он окидывал придирчивым взглядом стены, расцвеченные разноцветными магическими всполохами, сплетавшихся в причудливые подвижные картины. Оглядел прислугу, одетую в праздничную одежду родовых цветов Илейни. Риктор одобрительно кивнул управляющему, подчинявшемуся Нэми, и мужчина расплылся в улыбке.

Впрочем, лорд был спокоен, наложница еще ни разу не подводила его, вкладывая душу в любое действо, если оно касалось ее высокородного возлюбленного. Все остальное казалось женщине несущественной мелочью. Иногда Риктор думал, что дай Нэми волю, и она бы провозгласила своего господина королем и единственным повелителем. Любовь такой силы льстила мужчине, но и угнетала сознанием, что ему нечем ответить наложнице, кроме страсти и верности. С тех пор, как Нэми стала его любовницей, других женщин в жизни лорда не было. Наложницы оказалось более, чем достаточно. Неутомимая, горячая, жадная до наслаждений, она отвечала всем желаниям возлюбленного без оговорок и жалоб, получая не меньше удовольствия, чем он.

Первых гостей Риктор нашел в малой пиршественной зале, где играли музыканты, прислуга разносила вино, и приглашенный маг устроил небольшое представление. Заметив хозяина замка, двое мужчин и две женщины поднялись со своих мест, почтительно склоняя головы.

— Лорд — аниторн, — восторженно прошелестела молодая особа.

Рик усмехнулся про себя, понимая причину столь ранней явки. Лорд Вейни стремился первым показать неженатому властителю Побережья свою дочь, чтобы никто не мог отвлечь его внимания.

— Приветствую вас благородные лорды и прекрасные дамы в своем замке, — улыбка лорда Илейни вышла отстраненной и прохладной.

— Позвольте нам поздравить вас с победой, лорд-аниторн, — лорд Вейни снова склонился. — Лорейн.

Дочь лорда шагнула вперед, и Риктор вновь тихо усмехнулся. Конечно, поздравлять будет девица на выданье, хоть по этикету все дары передавались через прислугу, а хозяина поздравляли устно. Но ничего этого лорд-аниторн, разумеется, не сказал. Он склонил голову перед юной дамой. Лорейн была прелестна в своей наивной попытке быть соблазнительной. И пусть она наклонилась чуть ниже, чем предписывали правила, давая мужчине возможность заглянуть в вырез ее платья на небольшую упругую грудь, но на щеках девушки ярко пылал румянец смущения, вызывая на устах Илейни добродушную, но насмешливую ухмылку.

— Лорд-аниторн, — пролепетала Лорейн Вейни, — примите в дар от нас эту скромную вещицу. Безделушка, право…

— Лорейн сама выбирала, — поспешила вставить леди Вейни. — Ей так хотелось порадовать вас, сиятельный лорд-аниторн.

— Ах, матушка! — вспыхнула девица.

— Мне приятно получить дар из нежных рук столь очаровательной особы, — Риктор обольстительно улыбнулся, и щеки порозовели не только у Лорейн, но и у ее матушки.

Девушка передала мужчину маленький ларчик. Он открыл крышку и взглянул на булавку, тут же засиявшую яркими бликами. Украшение было сделано тонко и изыскано. Несмотря на слова о скромности, стоила булавка, как пара добрых чистокровных скакунов. Рик достал булавку, и амулет на его груди сразу потеплел, предостерегая лорда о наличии магических плетений в украшении.

Конечно, семейство Вейни не могло не позаботиться о том, чтобы их устремления не остались безответными. Приворотная магия, в этом Риктор практически не сомневался. На мгновение ему захотелось поиграть с ушлым лордом и его дочерью, но мужчина тут же отказался от этой затеи, не пожелав обижать очаровательную Лорейн, у которой уже пылали даже ушки. Лихорадочный взгляд, предательски выдавший волнение, то и дело скользил по лицу аниторна Илейни и его и пальцам, сжавшим булавку.

— Прошу вас, милая Лорейн, — снова улыбнулся Риктор, протягивая девушке ее подарок.

Юная леди закусила губу, склонилась, опять показав ложбинку между грудей, взяла булавку и приколола ее к камзолу лорда. Амулет стал почти горячим, но быстро остыл, поглотив магию. Душа матушки хорошо защищала своего сына. Риктор изломил бровь, иронично глядя на семейство Вейни, не сводивших с него жадных взглядов.

— Что-то не так? — вежливо поинтересовался аниторн.

— А-а-а, — растерянно протянула Лорейн.

За спиной послышалась легкая поступь Нэми. Она приблизилась к своему господину и его гостям, поклонилась им и взглянула на Илейни.