Мы шли рука об руку по булыжному тротуару мимо студентов, которые читали на скамейках или кидали фрисби во дворе. Никто из них не знал, зачем я здесь. Никто из них даже не взглянул на меня и Трея.

Трей открыл переднюю дверь для меня, она вела на великолепную мраморную лестничную площадку. Раньше это был городской суд до того, как колледж купил его и превратил в студенческий центр. На первом этаже был «Старбакс» и несколько зон для отдыха, но мы поднялись по лестнице на второй этаж, где находились административные офисы и Греческие братства.

Я позволила Трею провести меня по маленькому коридору к окну из матового стекла с надписью «Греческие братства», написанной старым английским шрифтом. Он толкнул тяжелую дверь, которая открывалась в маленькую комнату без окон, а на противоположной стороне стоял старый дубовый стол и несколько кресел. Здесь были выставлены плакаты и фотографии, которые были сделаны на протяжении многих лет, с абитуриентами и известными выпускниками. Но они не выглядели теплыми и не привлекали меня. Они выглядели так, будто сейчас упаду со стены и похоронят меня.

Женщина с короткими черными волосами, одетая в коричневый брючный костюм, подошла от двери к столу.

— Вы должно быть Трей Чапмен, — сказала она с сильным Чикагским акцентом.

— Да, это я, а вы должно быть Барбара Браун. — Он подал свою руку и пожал ее руку своим политическим рукопожатием.

После рукопожатия ее темные глаза переместились на меня. Это был не взгляд гнева или беспокойства, а просто пустой взгляд.

— А вы должно быть Моника Реми.

— Да, мэм, — ответила я.

— Вы должны быть очень важным человеком для меня, чтобы получить приглашение на встречу в субботу.

— Это очень важный вопрос, мисс Браун, — сказал Трей, обхватив меня руками.

Она кивнула.

— Так и есть, мистер Чапмен. Два других человека уже ждут в моем кабинете. Не хотите войти? — Она отступила назад, протягивая руку к двери.

Я медленно последовала за Треем. Я не хотела видеть их, сидящими там. Не хотела встречаться с парнями, от которых так старалась убежать. Но они были здесь, сидели с опущенными головами, их волосы были причесаны, а одеты, вероятно, в единственный костюм, который у них был. Они даже не посмотрели на меня, когда я вошла. Президент Джош был слева. Я не мола забыть его фирменное изголовье кровати, о котором все сплетничали, потому что все говорили, что он никогда не покидает спальни. Рядом с ним был Джоуи — ублюдок, который меня погубил. Его руки были сложены перед ним, а одно колено слегка дрожало. Его волосы были подстрижены, а не висели на глазах, как когда я видела его в последний раз. Очень жаль, я бы хотела схватить его за волосы и толкнуть на землю, прежде чем плюнуть в него.

Барбара закрыла за нами дверь, а затем села за гигантский дубовый стол. Комната была просто коробкой с окнами от пола до потолка, которые выходили на площадь. Но у меня не было настроения смотреть на нее. Я удерживала свой взгляд на голове Джоуи, пока садилась рядом с Треем. Я должна быть сильной. Я не хотела, чтобы он увидел меня неуверенной. Мои руки дрожали, а сердце так сильно стучало в груди, что я думала, оно взорвется. Я была рада, что сижу, потому что чувствовала, что не могла пошевелить ногами. Как будто они все еще прижаты под Джоуи.

Барбара переложила какие-то бумаги на столе, и я медленно повернулась, чтобы увидеть, как она надевает очки для чтения и смотрит на меня поверх бумаг.

— Что ж, мистер Чапмен позвал меня сюда потому, что Моника Реми хотела бы предъявить обвинение в изнасиловании мистеру Джозефу Элдер, а этот президент Джошуа Франкс знал об этой ситуации.

— Да, мэм, — сказал Трей, сложив руки на коленях и скрестив лодыжки. — У мисс Реми есть голосовые сообщения и е-мэйлы, которыми общались мистер Франкс и она, в которых сказано, цитирую: «Если ты расскажешь кому-нибудь, никто тебе не поверит, потому что ты такая шлюха».

Трей должно быть зашел в мою электронную почту, когда я оставила свой компьютер открытым, и голосовую почту, которую, как я думала, удалила. Я была бы в ярости, но у него было топливо, которое разожжет огонь, и я не могла сердиться на это.

Барбара перевела взгляд на Джоша.

— Это правда, мистер Франкс?

Я разговаривала с Джошем только несколько раз. Он всегда давил на меня, когда мы виделись. Он не был похож на парня, который очень развязно гулял по кампусу. В свете кабинета он выглядел не так угрожающе, как я думала. Больше было похоже, что он побежден и ждет окончательного удара. Он знал, что произойдет.

Джош сглотнул, его адамово яблоко подпрыгнуло, но он не посмотрел вверх.

— Да, мэм.

— Мистер Элдер, — продолжила Барбара, переключаясь на Джоуи, — знакомы ли вы с обвинениями, которые выдвигает Мисс Реми против вас?

Джоуи колебался, двигаясь назад и вперед на своем месте, прежде чем вытереть руки о брюки. Я знала, что они вспотели, потому что они были такими, когда он прижал их к моей спине и толкал вниз. Я закрыла свои глаза, пытаясь загнать эти воспоминания в глубокую часть моего сознания. Трей положил свою руку на мое колено, и я попыталась сконцентрироваться на дыхании вместо того, чтобы смотреть на Джоуи.