«Мы все боимся утратить то, что имеем, будь то наши посевы или самая жизнь. Но страх этот проходит, стоит лишь понять, что и наша история, и история мира пишутся одной и той же рукой» (Пауло Коэльо). С этого убеждения начинается сопротивление диктатуре. В Бразилии сопротивление шло через студенческие марши, литературу и театр. В маршах Пауло участвовал очень редко, скорее ради бравады или же в поисках острых ощущений от столкновений с полицией, чем из-за левых убеждений, свойственных в то время латиноамериканской молодежи.

Артур да Коста-и-Силва – президент Бразилии в 1967–1969 гг.

Он искал источники энергии в ином. Он стал настоящим хиппи – и по одежде, и по манерам поведения, и по образу мысли. В то же время обожал, казалось бы, буржуазные книги и кинофильмы (вроде «Шербурских зонтиков»). Не забывал он и о тех уроках религии, что усвоил в колледже (напомним – это единственное, что он вынес из его стен). Но религия так и оставалась в его сознании очень интимным вопросом, обсуждать который он мог либо только с самим собой, либо на страницах собственных произведений: «Если Божье благословение не принять, оно превращается в проклятье. Я ничего больше от жизни не хочу, а ты меня заставляешь открывать в ней неведомые дали. Я гляжу на них, сознаю свои неслыханные возможности и чувствую себя хуже, чем раньше. Ибо теперь я знаю, что могу обрести все, а мне это не нужно» (Пауло Коэльо).

Удивительно, как совмещалось все это в одном человеке – и тяга к серьезной (и не очень) литературе, и увлечение наркотиками, и хиппи, и политика. Хотя сам Пауло утверждал, что он далек от нее, он скорее обманывал сам себя. Стоит вспомнить хотя бы вот это его изречение – «наркотик – это для меня то же, что автомат для коммунистов и партизан» – и все встает на свои места.

Почти все встает на свои места…

«Если трава [наркотик], по мнению специалистов-наркологов, имеет свойство вводить потребителя в длительную прострацию, в продолжительный сон наяву, то на Пауло, похоже, она оказывала прямо противоположное действие. Нежданно-негаданно войдя в состояние гиперактивности, он в первые месяцы 1970 года инсценировал и поставил «Войну миров» Герберта Уэллса, совместно с драматургом Амиром Аддадом пробовал новые сценические приемы, посылал свои тексты на конкурс рассказа штата Парана и стал соискателем «Премии Эссо» по литературе (впоследствии премию упразднили). А еще успел написать три театральные пьесы: «Дороги мистицизма» – о падре Сисеро Романе Батиста, чудотворце с северо-востока Бразилии; «Восстание Плети. Историю у причала» – о восстании моряков в Рио-де-Жанейро в 1910 году; и сборник «Пределы сопротивления». Его он отправил в Национальный институт книги, орган федерального правительства, с просьбой об издании, но не прошел и отборочного тура. Его труд попал в руки критика и романиста Октавио де Фариа, который хоть и отметил, что рукопись не лишена известных достоинств, отправил ее в архив с красноречивым пояснением:

Пауло становится настоящим хиппи – и по одежде, и по манерам поведения, и по образу мысли

«Не могу скрыть своего замешательства перед столь странной книгой, поскольку, даже прочитав, не могу понять, к какому литературному жанру ее отнести и что означает пометка на обложке, гласящая, что «Пределы сопротивления» составлены из «одиннадцати Фундаментальных Отличий».

Между тем мечта стать писателем не уходила. Ни один его текст пока не занял призового места на тех конкурсах, куда он их посылал. «Со стесненным сердцем услышал я новость в „Репортере Эссо», – плачется он в дневнике. – Я проиграл еще один литературный конкурс. Не был даже отмечен жюри». Чтобы не отчаяться вконец, он продолжает набрасывать темы будущих произведений: «летающие тарелки», «Иисус», «снежный человек», «духи, воплощенные в трупах» и «телепатия».

Словно бы для того, чтобы отвадить Пауло от навязчивой идеи стать писателем, театр обеспечивал к нему больший интерес публики, нежели проза» [10] .

Пауло, как и любой другой молодой человек, готов был перепробовать все, что предлагал ему окружающий мир – революцию, войну со старшим поколением, наркотики. Андеграунд стал его иконой, классики марксизма – учителями. Да, образования трезво разобраться во всей этой «теории» явно не хватало, но это только подстегивало интерес к «запретному плоду».

Пауло надо было переболеть радикализмом, как он переболел увлечением наркотиками.

Из интервью Хуану Ариасу:

– Что заставило тебя окончательно бросить наркотики?

– От наркотиков нельзя отказаться за один день. Я, например, отказывался от них постепенно.

Самый трудный период в моей жизни, когда я постоянно принимал всевозможные наркотики и галлюциногены, включая самые сильные и опасные, пришелся на семидесятые годы. И отказывался я от них по самым разным причинам.

– Почему ты так критически настроен по отношению к нынешним пропагандистским кампаниям против наркотиков?

– Потому, что в этой области допускаются чудовищные ошибки, – как в отношении наркотиков, так и в отношении курения.

Худшее, что тут можно сделать, – это демонизировать эти вещи, говорить, что это ужасно, неприятно, бессмысленно. По-моему, это означает отправить целое поколение в объятия наркотиков.

– Почему?

– Достаточно сказать молодежи, что наркотики – это ужасно, чтобы они показались привлекательными. Я очень верю в силу бунта, потому, что без него нет жизни. А юность принципиально, физиологически склонна к протесту.

– Почему ты стал принимать наркотики?

– Из чувства протеста, ведь это было запрещено, а меня привлекало все запретное. Для меня и для всей молодежи 1968 года это был способ заявить о нашем несогласии с поколением родителей. Мы протестовали разными способами, и наркотики были одним из них.

Хуан Ариас – автор книги «Пауло Коэльо: Исповедь паломника»

Меня всегда тянуло к крайностям, я не любил полутонов, и сейчас, слава Богу, не люблю. Поэтому мне нравятся слова из Библии: «О, если бы ты был холоден или горяч! Но, как ты тепел, а не горяч и не холоден, то я извергну тебя из уст Моих».