– Можно, я полечу? Я не женат. Мне всю жизнь хотелось побывать на Титане.

– Вот! – сказал шеф. – А вы говорите.

– Не пойдет! – крикнул снизу Прострел. – Он не поместится в установку. В нем сто пятьдесят килограммов живого веса.

– Сто двадцать, – сказал Губернаторов, который явно не поместился бы в установку.

– Во всей Вселенной не хватит гравитонов, – сказала Лисичка, – чтобы перенести массу Губернаторова на Титан. Но на меня не рассчитывайте. Я завтра лечу в Коктебель.

– Вас, Лисичка, – сказал шеф, – я и не приглашал. Вы даже в виде потока элементарных частиц чрезвычайно опасны. И если вместо Титана вы попадете к вашей косметичке, никто не удивится.

– Спасибо, – сказала оскорбленная Лисичка и вспомнила, что косметичка Алла Семеновна ждет ее вечером. Скорей бы прошел этот запуск.

В зал вбежал Иван Сидорович.

– Он дома! – крикнул Иван Сидорович с порога, жуя половецкий ус. – Он не приедет.

– О ком речь? – спросил в растерянности шеф.

– Мы посылали Ивана Сидоровича к Басманному, – сказал Радик.

– Почему он не приедет? – спросил шеф. – Через час телепортация на Титан. Разве не так?

– Он спит, – сказал Иван Сидорович. – И не хочет просыпаться.

– Так разбудите его!

– Он сказал, что не будет просыпаться.

– Напомните ему, в конце концов, что он участник исторического события.

– Он сказал, что знает.

– И что?

– Перевернулся на другой бок, – сказал Иван Сидорович.

– Я вас предупреждал, – сказал Прострел. – На Басманного нельзя полагаться.

Шеф бросился в радиорубку – шла космограмма с Титана.

– Это удивительно, – сказала Лисичка.

– Я у него вчера был, – прошептал ей Прострел. – Он произвел на меня впечатление слабого человека, не знающего, что такое истинная любовь.

– Ему этого не понять, – ответила Лисичка. – Я знаю.

– Я был вынужден подсыпать ему в кофе снотворного, – сказал Прострел.

– Это преступление! – ахнула Лисичка.

– Да, – согласился покорно Прострел. – На него меня толкнула любовь. Вы понимаете?

– Понимаю, – сказала Лисичка. – Но все равно это преступление.

– У вас не хватит совести выдать меня, – сказал Прострел.

– Не хватит, – согласилась Лисичка.

Большие часы с восемнадцатью циферблатами пробили двенадцать. До запуска оставалось меньше часа.

В радиорубке шеф передал Радику последние данные с Титана.

– Кто летит с Титана? – спросил шеф. – Пирелли?

– Пирелли.

– Еще вчера он был легче на три кило. Разве это не безответственность?

Радик посмотрел на шефа печальными преданными глазами.

– Я не пойду в театр, – сказал он. – И жене придется одной возиться с детьми.

– Спасибо, – сказал шеф. – Я буду приходить к ней по вечерам.

– Да? – И неизвестно было, рад Радик такому решению шефа или нет.

– Ну ладно, – сказал шеф, не дождавшись должной благодарности. – Иди. У тебя какой вес?

– Сейчас узнаем, – мрачно сказал Радик. – Не представляю, как жена управится.

В коридорчике, ведущем к весовой – «массогравитонному отсеку», – почему-то не горел светильник. Радик на секунду приостановился, поджидая Лисичку, чтобы она направила его на верный путь.

– Где ты? – спросил он.

– Я здесь, – ответил мужской голос.

В то же мгновение сильная рука прижала к носу и рту Радика вату, пахнущую хлороформом. Мир закружился и исчез. Последним ощущением Радика была уверенность в том, что его куда-то тащат. И голос Лисички: «Он не заслужил иного».

Ровно за восемь минут до запуска теленавт быстрыми шагами вошел в пусковой зал. Он был в длинном махровом халате с капюшоном, низко надвинутым на глаза. Из рукавов вылезали длинные руки с тяжелыми браслетами – дополнительным весом. Сзади шли два пусковика и Лисичка.

Кинув пронзительный черный взгляд на почтительную толпу техников, первый в мире теленавт исчез в черном люке установки. Пусковики нырнули вслед. Лисичка осталась стоять снаружи, словно охраняла установку от врагов.

Шеф поглядел на установку, спросил:

– Все готово? Он там?

– Он там, – ответила Лисичка.

– Он там, – ответили техники.

Шеф проследовал к пульту. Пульт сверкал огнями, как карнавальная улица в Рио. Метроном отсчитывал последние секунды. Еще немного, и теленавт перестанет существовать. Он превратится в поток гравитонов и мгновенно перенесется к Титану. А встречный поток с теленавтом с Титана материализуется в установке, поблескивающей под множеством прожекторов и сканеров, линз и объективов…