— Корона Итериана его осчастливит, — едко утешила свекровь. — А Эйнар останется ни с чем.

— Глупости, матушка. Правящий шеар выбирает наследника независимо от старшинства. К тому же наши законы не благоволят к детям, рожденным вне брака, освященного в храме четырех.

— Хвала четырем, мой сын не додумался потащить эту Аллей в храм! Но как он вообще с ней связался? Что в ней нашел?

— Говорят, мужчина неосознанно ищет женщину, похожую на его мать.

— Что?!

— Аллей тоже была сильфидой, — кротко улыбнулась Арсэлис.

— Наполовину! — с возмущением поправила Йонела. — Но поверь, эта полукровка не потерпела бы чужого выродка в своем доме. В отличие от некоторых.

— Это не только мой дом, но и дом моего мужа, — ровно проговорила Арсэлис. — А Этьен — его сын. И я хотела бы, чтобы они однажды помирились.

— Ундина! — презрительно бросила сильфида, отлетев к окну.

— Змея, — одними губами прошептала флейма. И продолжила, повысив голос: — К сожалению, пока они оба не желают сближения. И… Этьен решил покинуть Итериан.

— Что же ты молчала? С этого нужно было начинать! Когда?

— Торжества, приуроченные к прощанию, назначены через месяц.

— Торжества? О, да, это стоит отметить!

— Он ведь не сделал вам ничего плохого, матушка, — покачала головой Арсэлис.

— Не успел.

Шум в нижних покоях не позволил сильфиде продолжить высказываться в адрес горячо нелюбимого внука.

— Холгер, — узнала она недовольный голос сына. — Готова спорить, я знаю, кто виновник скандала.

— Мало ли причин, — не приняла пари флейма. — Я спущусь и узнаю.

Уже на полпути к кабинету мужа она поняла, что свекровь не ошиблась.

— Ушел?! — слышалось из-за плохо прикрытой двери. — И ты позволила?

— Не мне спорить с шеаром.

Отвечавший правителю женский голос заставил Арсэлис остановиться. Флейма глубоко вдохнула, медленно выдохнула. Но все же выпустила на волю огонь раздражения, спалив ни в чем не повинный гобелен. Вдохнула еще раз.

— Нужно было послать за мной! — рычал Холгер.

— Не было времени. Он собрался в несколько минут, забрал Генриха и ушел.

— Я же просил тебя следить за ним! Ты обещала, что он не наделает глупостей.

— Это не глупость. Если хочешь, чтобы однажды он вернулся, не останавливай его сейчас.

— Я? Хочу?

— Кого ты пытаешься обмануть, Холгер? Если бы ты желал, чтобы он ушел навсегда, не прятал бы от него мир, где он родился, и позволял наведываться туда — так было бы вернее.

Какие бы чувства ни вызывала у Арсэлис эта женщина, шеари мысленно согласилась с нею. А вот ее муж решил поспорить:

— Запрет был обоснован иными причинами. Людские миры уязвимы. Мы и так рисковали, пропуская туда вас с Фером в год перед его возвращением, и впоследствии лишь полная изоляция могла защитить мир от проникновения тьмы. Этьен это понимал.

— Понимал. Но угроза миновала, и он ушел.

— Кто ушел? — Арсэлис сочла момент удобным, чтобы появиться в кабинете супруга.

— Этьен, — зло бросил шеар.

— Мое почтение, шеари, — склонила голову его собеседница. — Вы прекрасны, как всегда.

Флейма невольно бросила взгляд в сторону зеркала. Прекрасна: смуглая бархатистая кожа, вьющиеся смоляные локоны, черные, как ночь, глаза, точеный нос и полные алые губы.

— Спасибо, Лили. Так что случилось?

— Я же сказал, — сердито ответил правитель. — Этьен ушел. Снова позорит меня. Прием в его честь и прощание назначены через месяц…

— Месяц, — перебила мужа Арсэлис. — Он погуляет, отдохнет, и успеет вернуться, чтобы торжественно проститься.

— Вы так же умны, как и прекрасны, шеари. — В этот раз альва поклонилась ниже и с искренним почтением. Это было приятно.

— Да, пожалуй, так тоже можно, — согласился Холгер.

— Я прослежу, чтобы он не забыл, — предложила Лили. — Но нужен повод навестить его.

— Свите нужен повод, чтобы следовать за своим шеаром? — с наигранным удивлением приподняла бровь флейма.

Муж понял ход ее мыслей, и Арсэлис не стала задерживаться, иначе, пробудь она чуть дольше в одной комнате с альвой, пострадал бы еще один гобелен. А шеари, как всем известно, была спокойной и сдержанной женщиной.

Серебристо-серый автомобиль с открытым верхом на несколько секунд притормозил у булочной, а затем свернул за угол и неспешно покатил по тихой улочке. Подкрался, шурша шинами, к свежевыкрашенному в небесно-голубой цвет забору, по которому расползлись зеленые побеги хмеля, и остановился напротив калитки.