Шрифт:
— Анри ушел, — прошептала Софи, не покидая его объятий.
— Давно пора.
— Я отвратительно себя веду.
— Для особы с такой криминальной биографией это нормально, — неловко пошутил он.
Девушка вздохнула.
— Я должна извиниться.
— Перед Анри?
— Перед тобой. Я вспоминала только плохое, когда ты вернулся. Это неправильно. Ты ведь помогал нам тогда. И в последний день… Ты спас Люка, его мог сбить тот автомобиль. А деньги, которые ты оставил пригодились потом для Клер. Она сильно болела, и…
— Ты выручала меня чаще.
— Чем?
Он бережно погладил девушку по голове, убрал упавшие на лицо волосы и осторожно коснулся губами ее лба.
— Тем, что ты была.
Из гостиной слышалась музыка, и смеялись над чем-то дети. Показалось, что над их глупостью…
— Тьен, можно тебя попросить?
— Все, что угодно.
— Ты не мог бы сейчас уйти?
Растерявшись, он даже не подумал удержать ее, и девушка отошла к окну. Поправила стоявший на подоконнике цветочный горшок, из которого торчали острые пятнистые листья незнакомого шеару растения.
— Пожалуйста. Я устала и выпила слишком много вина. Увидимся завтра. Ты же заедешь за Люком?
— А… торт?
Софи обернулась, и он с облегчением вздохнул, увидев улыбку на ее лице.
— Я заверну тебе кусочек с собой.
Глава 19
Посещают порою мысли, которые, спроси тебя кто-нибудь о них, крайне сложно внятно сформулировать, до того они смутные и размытые, то ли ни о чем, то ли обо всем сразу. Но еще труднее от подобных мыслей отделаться. Чем бы ни занимался, как бы ни старался отвлечься, они с тобой. Словно надоедливая мошка зудит над ухом, и не жалит, и в покое не оставляет.
Эйнар промучился день, кое-как пережил ночь, а едва первые лучи солнца пробрались в комнату, решился.
В конце концов, отец не запретил. А если бы и запретил… Хватит, не маленький уже. И так долго держался в стороне, делая вид, что не понимает, что творится вокруг. Хотя не понимает же…
Но попробует разобраться.
Пришел в этот раз открыто. С первой секунды понял, что его услышали, и прислушался сам, выискивая, откуда докатилась волна недовольства.
— Что ты здесь делаешь? — спросил Этьен, когда Эйнар, определив местоположение брата и убедившись, что тот один, вышел рядом с ним на покатую, крытую ребристым шифером крышу.
— А ты?
Третий шеар Итериана сидел, прислонившись к закрытой чердачной дверце, в компании драного серого кота и, судя по всему, планировал пробыть тут до утра.
— Закатом любуюсь, — ответил он.
— Было бы чем, — Эйнар присел невдалеке и всмотрелся в потемневшее, раскрашенное винными потеками небо. Картину вечерней зари изрядно портили наползающие на нее разбитые крыши, уродливые трубы и повисший над фабричными кварталами смог. — Какой в городе закат?
— Какой есть, — отозвался Этьен. — Так зачем явился?
Об угрозах он не вспомнил, да и вообще, если сравнивать с прошлой встречей, казался почти дружелюбным. А причина столь благостного расположения была несколькими этажами ниже — Эйнар заметил ее, по оставшейся с недавних войн привычке обшарив окрестности, узнал и уже не удивлялся месту, облюбованному братом для ночлега.
— Хотел извиниться за вчерашний визит, — начал он.
— Извинения приняты, можешь идти, — тут же закончил Этьен.
— Вообще-то я думал, мы сможем поговорить.
— Не о чем, — отрезал брат, мрачнея на глазах. Или это солнце уже спряталось за крыши?
— Ты со всеми так или только со мной?
— Не только. Но ты в числе избранных.
Нет, солнце тут ни при чем. А казалось, в этот раз удастся пообщаться.
— Это из-за отца? — поинтересовался наследник уныло.
Брат покосился в его сторону и насмешливо хмыкнул:
— Эйнар, сколько тебе лет? У меня чувство, что я конфету у ребенка отбираю.
— Я не ребенок, — насупился младший шеар… или старший, тут смотря как считать. Если не от дня рождения, а по прожитым годам…
— Оно и видно, — ухмыльнулся Этьен. — Ладно, я сегодня добрый. Говори.
— Что? — растерялся Эйнар.
— Что собирался. Ты же поговорить пришел. Вот и говори.
— Я хотел спросить…
— Спрашивай, — разрешил брат. — Отвечу. На три вопроса.
— Почему всего на три?
— Потому что в сказках обычно так. Три желания, три вопроса. Вот я и ответил на первый.
Возмутиться или возразить Энар не успел: с хрустом расколов шифер, в крышу между ним и Этьеном ударило копье с широким наконечником. Знакомое такое копье.