— Никогда не причинять вреда пациенту, — официальным голосом договорила Франческа. — Но ты ведь не пациент. Сейчас ты мой похититель, собирающийся выдать посторонним сведения, которые несут угрозу Авилу. И та самая клятва обязывает меня любой ценой тебе помешать. А теперь успокойся, отдышись, выровняй пульс и прекрати колдовать, тогда сердцу потребуется меньше крови, и боль уйдет.

Сайрус медленно вдохнул.

— А если я прикажу другому иерофанту обезвредить заклинание?

— Тогда ему придется проявить филигранную точность, — высокомерно фыркнула Франческа. — У тебя под сердцем несколько острых слов. Оторвется хотя бы одно, и…

— Да покарает тебя Селеста и все полубоги ее канона, Франческа! — прошипел Сайрус.

— Я не вправе довериться…

— Ты не умеешь уступать, — прошептал Сайрус, обессиленно закрывая глаза. — Все та же.

Франческе стало совестно.

— Сайрус… мне жаль.

— Ну конечно! — Он снова схватился за сердце. — Хорошо, Фран, ты победила. В очередной раз. Как ты заставила заклинание сработать именно сейчас?

— Испускала сигнальные тексты, — прежним бесстрастным тоном объяснила она. — Каждые несколько секунд сигнальная фраза наталкивалась на заклинание в твоем сердце, приказывая ему повременить. Но после того, как ты подверг меня цензуре…

— Страховочное заклинание, — горько рассмеялся Сайрус, выдыхая прерывисто. — Ты создала страховку.

— Скорее удавку. Это заклинание целители используют в экстренных случаях. Когда нам угрожают бандиты или чарословы-преступники, заставляя исцелить их раненого. И тогда мы накладываем заклинание-удавку на коронарную артерию главаря, прежде чем приступить к делу. Если нас попытаются подвергнуть цензуре или убить, главарь тоже умрет.

— Удавку, значит?

— Ослаблю, когда снимешь цензуру.

Сайрус шагнул к Франческе и дотронулся до свитой в тугой шнур столы, сдавившей виски. Красный шелк лег на плечи. Мантия обмякла, распускаясь мягкими складками, и голову словно окунули в холодную воду — магические способности вернулись. Когда озноб прошел, Франческа послала волну сигнальных фраз в солнечное сплетение Сайруса. Одна из них достигла заклинания, сжимающего артерию, и отдала отменяющий приказ.

— Все? — спросил Сайрус.

— Пока я рядом и не под цензурой, тебе ничего не грозит, — кивнула Франческа.

Сайрус устало потер рукой лоб.

— А если я передам башенному стражу насчет Дейдре?

— Не передашь.

— Проклятье, Фран, и как теперь прикажешь мне жить? Ты так и будешь держать мое сердце на крючке, а если я сделаю что-то тебе неугодное, прикончишь?

Франческа поправила столу.

— Ты клялся защищать Авил. Я клялась заботиться о людях. Нам обоим необходимо выяснить, что угрожает городу. Но действовать нужно с оглядкой. Я надеялась, что не придется прибегать к силе и ты образумишься сам, однако по-хорошему ты сотрудничать отказался. Поэтому заклинание-удавка останется, а решения буду принимать я.

Сайрус помассировал виски.

— Вот значит, что такое на самом деле «оставить последнее слово за собой», — пробормотал он и, рассмеявшись вдруг, посмотрел Франческе в глаза. — Не знаю даже, что страшнее: твое самоуправство, твоя удавка или твои дурацкие каламбуры.

Не успел Сайрус освободить от сковывающего заклинания мантию Франчески, как вернулась стажерка с приказом немедленно подняться на взлетную площадку и предстать перед стражем и маршалом. Передала приказ и тотчас скрылась.

— Я отказываюсь врать, — заявил Сайрус.

— И не нужно. Просто опусти скользкие моменты. Ты парил в дозоре над Авилом, увидел, как я падаю со змея. Подхватив меня, выяснил, что в святилище творится неладное, и прилетел сюда предупредить ветряного маршала.

Сайрус скрестил руки на груди.

— Предлагаешь заняться сочинительством?

— У тебя есть другой способ не накалять страсти? Хорошо, не нравится сочинительство, есть много других, невербальных видов искусства. Танец, например. Будешь отбивать чечетку вокруг стража, пока я покручу фуэте перед маршалом. Или можно вылепить бюст…

— Не язви. Хорошо. Скажу им ровно столько, сколько нужно. На данный момент, — уточнил он после секундного раздумья.

— Вот и ладно. Пока мы не выясним, что там в самом деле случилось, твой долг — предельная осторожность.

— Не рассказывай мне о долге, магистра. Пойдем, покончим уже с этим делом.

За пологом обнаружилась веревочная лестница, уходящая вверх по песчаниковой башенной стене. В пятидесяти футах внизу колыхалась под ветром высокая, по колено, трава.

Сайрус взбирался проворно, словно белка. Франческа же от каждого порыва ветра вцеплялась в перекладины мертвой хваткой и в конце концов вынуждена была крикнуть изрядно опередившему ее Сайрусу, чтобы подождал. Иерофант оглянулся с непроницаемым лицом, подставив ветру смоляные кудри.