Всё может быть, проходя практику, в травматологии, вид крови не пугал, спокойно ставила капельницы, делала перевязки, а тут...

По идее, я вообще не должна была здесь работать. Но подруга моей матери подсобила, когда узнала, что я на мели.

***

Родилась я в семье врачей. Отец патологоанатом, мама хирург.

Родители хотели, чтобы я пошла по стопам отца. И как не глупо, для сорокалетнего мужика потащить тринадцатилетнего ребёнка на работу, заранее прививать любовь к профессии, он все же взял. И что? Час меня рвало, не переставая, я еле добежала до выхода из морга, месяц мучили кошмары, полгода спала со светильником. Да и по прошествии одиннадцати лет, во времена сильной физической усталости и нервного перенапряжения, мучают.

Осознав, что я не унаследовала его фанатичной любви, к разгадке причины смерти, папа оставил меня в покое, за меня взялась мама.

Мои родители считали, чтобы чего ни будь добиться и стать самым лучшим в своём деле, нужно - всегда начинать с низов.

То есть, мне диплом покупать никто не собирался: "Отучишься на медсестру, год поработаешь, потом пойдёшь учиться дальше", говорили мне.

Их планы планами, а я всё-таки подросток: "Только закончила школу! А вы мою жизнь расписали! Когда я жить буду?". Мне хотелось дискотек, мальчиков, как у всех девчонок моего возраста, а тут: "Облом!".

Не скажу, что была проблемным ребёнком. Вовсе нет, родители воспитали меня правильно, с чувством ответственности. И тут я уступила. Поступила, в нашем городе, на стипендию. Мне выделили комнату в общежитии. Как комнату, кровать под окном, в которой поселили ещё трёх девушек. "Ммм... советская романтика... Комната на четырех, а кому не повезло и того больше".

Все они были из одного села .Очень удивились, узнав что я "городська", так они меня называли.

– А шо ти робиш осьтут?
– спросила меня Галя, она всегда была прямолинейной. Сама розовощёкая с пышными формами, бойкая. Про, таких, говорят "кровь с молоком".

– Как казав мой дядька: "На волю захотелось"?
– захохотала Машка, наша заводила.

У неё дядя сидел, за непредумышленное убийство. Во время драки, толкнул оппонента, тот упал, ударившись виском о барную стойку и скончался. А из-за того, что дядя, был зачинщиком, ему дали срок.

– Угадала.
– улыбнулась я.

– Как я тебя понимаю.
– проронила Вера, самая спокойная, в нашей компании.

Так мы и подружились. Каждую пятницу, договаривались, кто останется прикрывать, другие шли отдыхать. И так по кругу.

Прошло полгода. Настал мой черёд, когда я уже собиралась лечь и выключила свет, в дверь постучали:

– Анастасия Параходько?
– раздался из-за двери мужской голос.

У меня под ложечкой засосало, от нехорошего предчувствия.

– Та тихо вы, девочки спят.
– шикнула на него комендант нашего общежития, Мирослава Львовна и деликатно постучала - Девочки вы не спите? Аночка выйди, пожалуйста, с тобой поговорить хотят.

Нехорошее чувство от этого только усилилось, комендант была очень строгой дамой и нравственность своих "подопечных", блюла как свою, а тут сама, пропустила какого-то мужика в девичье общежитие в неурочный час.

Чтобы не сдавать своих подруг, быстро одеваю халат и выхожу в коридор, плотно прикрывая за собой дверь. А то, от неё станется ещё, зайти в комнату.

Предо мной стоит мужчина в форме, явно в годах и видно мнётся. Рядом стоит коменда, с мокрыми глазами.

Так, что-то мне не хорошо... Уже догадываюсь, о чём пойдёт речь: "НЕ ХОЧУ! НЕ ХОЧУ НИЧЕГО СЛЫШАТЬ!!!!".

– Вы Анастасия Пароходько? – взяв, себя в руки спрашивает милиционер.

– Да-а... я.
– сдавлено отвечаю, крепко впившись руками в халат.

– Четыре часа назад, по адресу Тимчишина 40/Б, произошла утечка газа.
– как сквозь вату, до меня доносятся его слова - Сожалею, Ваши родители, погибли мгновенно....

***

Всегда вспоминая тот момент, у меня дрожат руки, хорошо что мальчик лежит в барокамере, куда я его успела положить.

Собрав все бутылочки, отошла к раковине помыть. Откручивая крышечку, случайно зацепила плечом поднос, на котором стояла банка сцеженного молока, роженицы с седьмой палаты.

Естественно, она опрокинулась и жёлтое молоко, вылилось на меня, большая часть за пазуху рабочей рубашки. Только собралась взять полотенце, вытереться, как раздался громоподобный голос нашей акушерки: