Но Коля без меня не уходил.

Он стоял за моей спиной, и я слышал, как часто он дышит.

В нижнем ряду висело всего четыре ключа.

Я снял их и вернулся к лестнице.

Я попробовал их по очереди.

Третий ключ подошел.

Я открыл дверь, от нее вела лестница вниз. Я нащупал справа выключатель, повернул его, и загорелась тусклая лампочка. Вниз вела узкая лесенка, которая заканчивалась небольшой белой дверью.

Я сбежал по лестнице вниз. Белая дверь была не заперта. Там, за ней, был чулан, склад, я даже разглядывать не стал, зачем терять время?

– Ищи другую дверь! – крикнул я снизу Журуну, который стоял наверху и смотрел на меня.

Мы обошли весь вестибюль и не нашли другой двери вниз.

Зато обнаружили вход в коридор.

Коридор был довольно широким, и двери в нем были высокими, как у нас в школе. Справа были двери, а слева – окна. Тоже похоже на школу.

Я сразу нашел выключатель, и ряд ламп под потолком ярко загорелся, и под ними мы с Колей сразу стали видны, как тараканы на белой скатерти.

– Пошли домой, – сказал Журун.

Никогда не думал, что он такой нерешительный.

А сам я, хоть и боялся, уже ни за что не отступил бы. Как будто я попал на стадион и бежал к финишу.

Даже если Коля уйдет, я останусь. И не из-за Жучки, шут с ней, с Жучкой. Я должен все здесь увидеть. Такое у меня внутреннее задание.

Я шагал по коридору под ярким светом белых шаров под потолком.

Перед каждой дверью я останавливался и открывал ее. Двери были не заперты.

Но ничего особенно интересного за дверями я не нашел.

Там были кабинеты. Два или три кабинета, со столами и стульями.

Столы были большей частью пустыми. А вдоль стен стояли серые стальные шкафы.

В одной комнате обнаружилась лаборатория. Длинный стол, на нем приборы, здоровая штука под потолком. Может быть, микроскоп, не знаю.

За предпоследней дверью был туалет, на нем была нарисована женская фигурка в юбке. Я не стал туда заглядывать, хоть наверняка там никого не было. Но все равно неловко заглядывать в женскую уборную.

А вот за последней дверью была лестница вниз. Значит, я угадал!

Я уже освоился в этом институте. Даже свет зажигал, не опасаясь, что выскочит сторож. Не было там никаких сторожей, потому что это был заколдованный институт.

Отсюда ушли все люди, может, вчера, а может, давно. А тот, кто уходил последним, заколдовал эти комнаты и весь дом. Они не думали, что найдется юный рыцарь, который знает волшебное слово – «сезам, откройся!».

И тут я услышал собачий лай.

Как будто приподняли заслонку и впустили сюда внешние звуки.

Я обернулся – где Коля?

Вот он – стоит в отдалении, в коридоре, будто никак не решит, идти за мной или вернуться домой, к мамочке.

– Пошли, – сказал я. – Будет тебе и Жучка, будет и свисток.

И он послушался.

Я открыл дверь в подвал, и в лицо мне ударил вопль собак.

То ли их не кормили тысячу лет, то ли они так соскучились по человеческому лицу.

Здесь горел свет, но лампы были синими, и от этого все вокруг принимало мертвецкий оттенок.

А собаки стали черными, синими и голубыми.

Как в черно-белом кино. Как под светом синей лампы. У нас дома была лампа синего цвета, ею грели желёзки и вообще лечили от всех болезней. Ее включали, остальной свет выключали, и все становилось синим-синим.

Клеток двадцать стояло в ряд, в каждой было по собаке.

– Да иди ты сюда! – крикнул я Журуну. – Я тут без тебя Жучку не найду.

Собаки вели себя по-разному. Некоторые кидались на решетку, а другие забивались в угол.

Я прошел до самого конца подвала. Двадцать клеток. Разные собаки. Но, конечно же, Жучки среди них не было. Да и как можно было на это надеяться?

– Ее нет, – сказал мне Журун. Он был удивлен. Как будто другого места для нее не было.

Последняя клетка была освещена совсем плохо. Там, видно, перегорела лампочка.

В клетке лежал зверь.

Не пес, а другой зверь, такой страшный, что мы с Журуном не стали к нему подходить.

Мы отвернулись, чтобы не встречаться с ним взглядом, и пошли к выходу.

Зверь проснулся и поднялся на передние лапы, а задние остались лежать на полу клетки, словно они были у него перешиблены.