О, да, она вывела его из себя. Еще одна продуманная провокация, и он сорвется. И, черт побери, ей тоже нужна отдушина для собственного разочарования.

– Хочешь спрятаться за юбками своей мамочки?

Горе промелькнуло в глазах Уэсли. С ревом он бросился на нее гораздо быстрее, чем она ожидала. Уэсли врезался в нее и отбросил к стене.

Ударившись спиной о твердую поверхность, человек повредил бы позвоночник и ребра, но тело Иветт намного сильнее и прочнее.

– Не смей даже упоминать о моей матери.

Оказалось, она ударила по больному месту. Тем лучше: нужно искать слабые места противника и использовать их. Именно этому ее годами учили в Службе Личной Охраны.

Иветт была прилежной ученицей. И на работе усовершенствовала все навыки, которым ее обучили.

– Я буду упоминать твою мать, когда захочу.

Его душа ранена, но пока она не знала насколько сильно. Один из самых простых методов выяснения - посыпать солью.

Уэсли попытался дотянуться до ее горла руками, но Иветт без труда блокировала его предплечьем.

– Я убью тебя. Ты заплатишь за убийство моей матери. Вы все заплатите.

На секунду Иветт замерла. Не удивительно, что щенок так взволнован. Она заглянула ему в глаза и увидела глубокую рану.

Ей стоило догадываться, что послужило причиной его боли. Не свежая, но казалась не менее острой.

– Ты действительно считаешь, что у тебя хватит сил убить меня?

Иветт фыркнула, показывая, что именно думает о его боевых способностях.

– Я убью тебя, - прошипел он сквозь зубы.

– За что? За то, чего не совершала?

– Вы все виноваты... все вампиры, - выпалил он.

Это довело ее до ручки. Иветт ненавидела, когда обвиняют всех за то, что один из ее собратьев вампиров мог или не мог сделать.

– Ты лучше начни объяснять, что под этим подразумеваешь.

Иветт стояла и не двигалась. Их тела были прижаты друг к другу, но она не чувствовала ни тепла, ни возбуждения, которое ощущала с Хевеном. Ничего не шевельнулось в ней; она видела всего лишь мальчика внутри мужчины, мальчика, которому причинили боль.

– Ты убила ее.

– Твою маму. Я даже не знаю ее.

От гнева из-за его обвинений ее голос стал громче. Чтобы успокоиться, Иветт сделала несколько глубоких вдохов, понимая, что ничего не добьется, если потеряет контроль над ситуацией.

– Что с ней произошло?
– спокойно и ровно произнесла она, как ее учили.

Иветт уже сотню раз могла оттолкнуть его и освободиться, но решила не делать этого. Уэсли необходимо сохранить хотя бы видимое превосходство, потому что он разрушался на глазах.

– Вампир.

Его глаза стали излучать холод.

– Вампир убил твою мать?

Иветт уже знала ответ, но нужно заставить его выговориться. Если она узнает обстоятельства, то сможет упрекнуть его в необоснованных обвинениях и заставить понять, что она не имеет ничего общего с этим. Но он не ответил.

– Уэсли?

Он покачал головой, словно пытался избавиться от воспоминаний. Затем посмотрел на нее, и решимость вернулась, а боль была оттеснена в темные закоулки, где ее невозможно найти.

– Именно поэтому ты умрешь.

Понимая, что раскрыла свои истинные намерения, она оттолкнула его от себя.

– Я не тот вампир, которого ты ищешь.

– Неважно: я убью всех и каждого из вас, пока не найду нужного.

– Это не делает тебя лучше вампира, который убил твою мать.

– Не сравнивай меня со своим видом. Вы - кровожадные убийцы.

Иветт решила не поправлять его предположение о ее смертоносности. Она не... ну, самооборона не считается... но лучше, если он будет бояться ее.

– А ты нет? Что заставляет тебя убивать не таких, как все?

– Я убиваю таких отвратительных созданий, как ты: бессердечных, бездушных существ.

Иветт горько рассмеялась. Если бы она на самом деле была бессердечной, то не чувствовала бы одиночество, которое давило на нее много лет.

Не ощущала бы тоску по семье, мужчине и ребенку, которые любили бы ее. Если бы у нее не было души, она не оплакивала бы потерю друзей, которые умерли за эти годы.

– Ты ничего обо мне знаешь.