Шрифт:
Хевен провел рукой по своим густым волосам. На его лице читалось абсолютное замешательство и простое сожаление.
– Я не понимаю, что на меня нашло.
Иветт на мгновенье прикрыла глаза. Кормление могло возбудить обоих и донора и вампира, который питался от него.
– Уэсли, ты не должен винить своего брата. Он не виноват. Это всего-навсего побочный эффект кормления.
– Побочный эффект?
– Хевен резко на нее взглянул.
Иветт пыталась не отвлекаться на подозрение в его голосе, готовя себя к следующей реакции Хевена.
– Для самопровозглашенного охотника на вампиров ты ничтожно мало знаешь о нас.
– Выкладывай, Иветт.
– Сейчас его голос был полон злобы. Страстный мужчина, который сводил ее с ума, испарился.
Она скрестила руки на груди, запоздало поняв, что ее руки образовали опору, на которую легла ее грудь, и предстала перед ним во всей красе, словно предлагая себя ему. Чего она, конечно, не делала!
Но было слишком поздно менять свою позу, в противном случае это привлечет ненужное внимание. Когда Иветт посмотрела на Хевена, то поняла, что, так или иначе, это было напрасно: он сначала изучил ее грудь, прежде чем посмотреть в лицо.
Бывали случаи, когда она желала быть менее привлекательной. Сейчас был один из таких моментов.
Иветт прочистила горло.
– Укус вампира вызывает сексуальное влечение у хозяина крови, также как и у вампира.
– Вот черт!
Она могла только согласиться с ним, но по другой причине. Пока Хевен чувствовал себя обманутым, Иветт ощущала сожаление, что возбуждение не было настоящим.
Он реагировал на нее исключительно из-за укуса, а не, потому что она привлекала его... в то время как ее собственное возбуждение, хоть и усиленное кормлением, было настоящим.
Иветт до сих пор помнит времена, когда ей приходилось питаться непосредственно от людей... прежде чем она перешла на кровь в бутылках... хотя во время кормление и появлялось возбуждение, она никогда не чувствовала ничего настолько сильного.
Иветт всегда контролировала это и могла обуздать. В этот раз не смогла. В этот раз она не контролировала страсть; вместо этого желание поработило ее и превратило в неконтролируемую болванку.
Она могла думать только о том, как хотела почувствовать его внутри себя. Никакой другой мысли даже не промелькнуло.
– Ты использовала меня, - промямлил он, на его лице смешались унижение и сожаление.
– Если еще хоть раз прикоснешься ко мне, я тебя заколю.
Иветт отвернулась от него, не в силах больше смотреть Хевену в глаза. Он ненавидел ее. И она понимала, что тоже должна его ненавидеть.
И она сделает все возможное, чтобы суметь уничтожить эти досадные ростки ощущений, которые, кажется, зародились в ней, желая превратиться в чувства и эмоции.
Иветт этого не допустит. Хевен ее враг. И именно так она будет к нему относиться.
Глава 13
Собака, которая лаяла на улице, не принадлежала Иветт, и надежда Зейна испарилась.
Никто не знал, куда подевалось животное, следовавшее за Иветт. В данный момент это была тупиковая ситуация. К счастью, у них были другие зацепки, которые стоило рассмотреть.
Благодаря устройству слежения, лимузин, отвозивший Иветт и Кимберли, был обнаружен в Ричмонде, отдаленном районе Сан-Франциско, в тихом жилом квартале.
Ясно, что машину бросили. Амор на данный момент осматривал лимузин на признаки любых следов Иветт и Кимберли, которые могли подсказать, что случилось, и где они. К счастью, крови не было обнаружено.
Зейн впился взглядом в водителя лимузина, которого прижал спиной к автомобилю. Солнце еще не село, но Зейн взял с собой одного человеческого сотрудника из Службы Личной Охраны, который отвез его к дому на окраине, где жил человек.
Водитель прятался в доме, делая вид, что внтури никого нет, но человеческий напарник Зейна вломился в дом, одолел владельца и запер его в чулане гаража перед въездом затемненного фургона, так что Зейн мог спокойно выйти.
Большой гараж, казалось, использовался как незаконный магазин техники; все окна были забиты так, что соседи не могли видеть, чем занимаются внутри.
Зейн снова посмотрел на дрожащего человека и повторил вопрос.
– Почему ты бросил автомобиль и пассажиров?
Взгляд мужчины нервно метался, страх и недоверие читались в глазах.
– Привлекать нельзя.
У него был сильный акцент, говорящий о восточно-европейских корнях.
– Кого?
– Полицию. Не привлекать.