Шрифт:
– Вы найдете способ.
Франсин отпустила его руку и развернулась.
– Подожди... я хотел задать тебе один вопрос.
Франсин посмотрела на Хевена, наклонив подбородок.
– Да?
– Ты говорила о ключе к силе, что забрала моя мать. Как мне его найти?
Франсин несколько секунд молчала, прежде чем ответила на вопрос.
– Дженнефер умерла мгновенно, когда напал на нее вампир, или могла сказать что-то?
– Она произнесла заклинание.
Франсин покачала головой.
– Я не это имею в виду. Дженнефер понимала, что умирает, и ты находился рядом с ним. Она что-нибудь сказала?
Хевен вернулся в ту роковую ночь на материнскую кухню. Она что-то бормотала, но слова были вне его досягаемости.
– Я не помню.
– Это позор, Хевен, потому что, несмотря на все, что я рассказала о твоей матери, как только она поняла, что умирает, то дала бы тебе ключ, чтобы ты мог защитить себя в будущем. Ты должен попытаться вспомнить.
Помни. Эти слова всколыхнули в нем что-то... Хевен потянулся, но не достаточно быстро, и эхо последних слов матери ускользнуло от него вновь.
Глава 27
Когда разговоры о том, как найти и обезвредить враждебную ведьму, закончились, а Хевен попрощался с Уэсом и Кимберли, снова начало светать.
Тонированный фургон вез его надзирателей и его самого в Твин Пикс, где находился дом Томаса.
Хевен мучался из-за присутствия Иветт в фургоне. Его тело сгорало от желания, пока он сидел рядом с ней, но недостаточно близко.
Они не сказали друг другу ни единого слова, с тех пор как их освободили из плена, и если ему придется ждать еще, чтобы к ней прикоснуться, он воспламенится.
Он осмотрел ее с головы до ног. Одетая в узкие черные брюки, Иветт выглядела такой же горячей и сексуальной, как и в платье на бретельках, но платье ему нравилось больше.
Он потеряет драгоценные секунды, срывая с нее эти брюки, в то время как платье можно просто задрать и в следующий же миг оказаться в ней.
Хевен поерзал на сиденье, чтобы спрятать растущую эрекцию. Он уже давно бросил попытки пресечь реакцию своего тела на ее присутствие, понимая, что это бесполезно. Она возбуждала его, и у него не было другого пути. Он должен сделать все возможное.
Томас загнал фургон в гараж. В тот момент, когда опустилась гаражная дверь, все присутствующие резко выскочили из фургона. Хевен огляделся по сторонам. На большом пространстве находились непримечательный внедорожник и несколько выстроенных в линию мотоциклов. Кто-то явно любил байки. И это объясняло кожаный прикид Томаса.
– Пойдем, я покажу тебе свою берлогу, - сказал беззаботно Томас и махнул Хевену, предлагая следовать за ним по узкой лестнице.
Даже не оглядываясь, он знал, что Иветт следует за ним на достаточно близком расстоянии, что можно прикоснуться. Он никого и никогда так не ощущал.
Наверху лестницы Томас открыл дверь. Упавший на лицо Хевена солнечный луч на мгновение его ослепил. Хевен мельком увидел окно без штор или жалюзи. От охватившей его паники сердце ушло в пятки, бешено колотясь.
– Черт!
Зная, что нельзя терять ни секунды, он развернулся на лестнице, схватил Иветт и впечатал ее в стену, закрывая своим телом, надеясь, что ни один луч на нее не попал. Он чувствовал горячее дыхание, когда прижал ее голову к груди. Руками она вцепилась в его рубашку.
– Детка, - прошептал он.
– Ты в порядке?
Рев смеха, донесшийся снизу, заставил его осмотреться по сторонам. Зейн стоял, весело скалясь и хлопая себя по бедру.
Хевен почему-то решил, что парень не умеет смеяться. Но оказалось, он недооценил вампа. Стоящий рядом с ним Эдди тоже усмехнулся.
– Иветт, у тебя появился настоящий защитник, - поддразнил Зейн.
В дверном проеме показался Томас.
– Хевен, думаю, ты можешь ее отпустить. Ты видишь не естественный свет. Это безопасно.
Посмотрев на стоящего Томаса, окруженного лучами, ему осталось только поверить. Томас бы сгорел дотла, если бы это был действительно солнечный свет. С неохотой Хевен отпустил Иветт.
– Прости, - прошептал он.
– Я не знал...
– Не надо, - наконец она обратилась к нему напрямую.
– Спасибо за беспокойство.
– Иветт все еще сжимала его рубашку, и он надеялся, что она не заметила, что он не пытается отстраниться.
Когда он заглянул ей в глаза, им завладела необходимость ее поцеловать. Слишком много времени прошло с того раза, как он пробовал Иветт. Как будто притянутый невидимой нитью, он склонился к ее губам.