Это первое собрание длилось часами, многие стали вспыльчивыми от изнеможения, но... основа была заложена. Произошел обмен историями. Рассказами с обеих сторон стены.

Я рассказала им свою историю.

Всю.

Я рассказала ее незнакомцам, которые не знали меня, я рассказала ее своим друзьям, и я рассказала ее Тамлину, с каменным лицом стоящим у дальней стены. Я сообщила им о годах нищеты, о испытаниях в Подгорье, о любви, которую я обрела и отпустила, о любви, которая исцелила и спасла меня. Мой голос не дрожал. Мой голос не срывался. Почти все, что я увидела в Уроборосе — я позволила и им увидеть это. Рассказала им об этом.

И когда я закончила, Мириам и Дрейкон шагнули вперед, чтобы рассказать свою собственную историю.

Еще один проблеск надежды, что мы сможем доказать, что люди и Фэ могут не только работать вместе, жить вместе, но и стать друг для друга гораздо большим. Я выслушала все до последнего слова — и не стала стирать слезы, которые время от времени выкатывались из моих глаз. Я только сжимала руку Риса, не выпуская ее.

Были рассказаны и другие истории. Некоторые противоречили нашей. Об отношениях, которые плохо закончились. О совершенных преступлениях. О боли, которую никогда не простят.

Но это было началом.

Нужно проделать еще большую работу, построить доверительные отношения, но в отношении возведения новой стены...

Было решено повременить с решением о том, нужна ли она опять. Многие высказались против этой идеи. Многие люди, и они имели на это полное право, были настроены подозрительно. Все еще существовали другие территории Фэ, с которыми придется бороться — те, которые купились на обещания Хайберна. Соблазнились ими.

Сильнее всего Высшие Лорды ругались из-за возможности появления новой стены. И с каждым произнесенным словом, как и сказал Гелион, временное единство трещало по швам и рассыпалось на кусочки. Границы дворов были пересмотрены.

Но они, по крайней мере, остались до конца — до раннего утра, когда мы, наконец, решили, что остальные вопросы будут отложены до другого дня. И они будут обсуждены в другом месте.

На это потребуется время. Время, исцеление, доверие.

И я задавалась вопросом, будет ли дорога, на которую мы вышли — путь к истинному миру — самой сложной и самой длинной из всех.

Остальные уходили, рассеивались, улетали или растворялись в темноте, направляясь к своим военным отрядам, дворам или народам. Я смотрела на них из открытого дверного проема поместья, пока они не стали лишь тенями в ночи.

Ранее я видела, как Элейн выглядывает из окна — наблюдая, как Грейсен уходит со своими людьми, даже не взглянув на нее. В тот день он осознавал, что говорил. Заметил ли он, что Элейн все еще носит его обручальное кольцо, что Элейн все смотрела и смотрела на него, когда он уходил в ночь... я не знаю. Пусть Люсьен смириться с этим — пока что.

Я вздохнула, прислоняясь головой к растрескавшейся каменной дверной раме. Роскошная деревянная дверь была полностью разрушена, ее обломки все еще были разбросаны по мраморному полу позади меня.

Я узнала его запах еще до того, как услышала его приближающиеся шаги.

— Куда теперь направишься? — спросила я, даже не оглядываясь, когда Юриан остановился за мной и уставился во тьму.

Мириам и Дрейкон быстро ушли, чтобы помочь своим раненым — и похитить Котел, доставив его на один из своих кораблей, прежде чем другие Высшие Лорды вспомнят о его местонахождении.

Юриан прислонился к двери напротив меня.

— Королева Васса предложила мне место в своем дворе.

Действительно, Васса все еще оставалась внутри, оживленно болтая с Люсьеном. Полагаю, что если у нее есть время только до рассвета, прежде чем она опять превратиться в жар-птицу, то у нее каждая минута на счету. Люсьен, как это ни удивительно, хихикал, расслабив плечи и наклонив голову, слушая ее.

— Ты согласился?

Лицо Юриана было мрачным — усталым.

— Какой двор может быть у проклятой королевы? Она связана с тем лордом смерти — в какой-то момент ей нужно вернуться к его озеру на континенте. — Он покачал головой. — Слишком плохо, что король был так эффектно обезглавлен твоей сестрой. Держу пари, что он бы смог найти способ снять с нее проклятие.

— И впрямь, слишком плохо, — пробормотала я.

Юриан удовлетворенно хмыкнул.

— Думаешь, у нас есть шанс? — спросила я, указывая на отдаленные человеческие фигуры, все еще идущие в направлении лагеря. — На мир между всеми нами?

Юриан долго ничего не говорил.

— Да, — мягко сказал он. — Я так думаю.

И я не знаю, почему, но это успокоило меня.

Я все еще размышляла над словами Юриана несколько дней спустя, когда военный лагерь, наконец, свернули. Когда мы окончательно попрощались со всеми, дав обещания — некоторые более искренние, чем другие — встретиться снова.

Когда мой двор, моя семья, рассеялись в Веларис.

Солнечный свет все еще просачивался в окна городского дома. Запах цитрусовых, моря и свежеиспеченного хлеба все еще заполнял каждую комнату.