— Тебе смешно? — Обратился Дмитрий к отражению.

— И что, накажешь меня, как дрянную девчонку? — Роуз тоже отвечала через зеркало.

Ответа от Дмитрия не последовало, он с надменным видом стал расстегивать свои джинсы, задевая оголенную кожу Роуз. И тут она поняла, что из-за разницы в росте, она чувствует его возбуждение где-то в области поясницы или даже позвоночником, она практически заныла от разочарования, но Дмитрий будто прочитал ее огорчение в отражении и, приподняв, поставил ее на что-то.

— Это ступенька для детей. — Объяснил он, раздвигая ее ноги, Роуз легко поддавалась, ей натерпелась начать.

Дмитрий снова провел одной рукой по ее спине, другой он прошелся от живота вниз и заставил немного прогнуться. Роуз уперлась руками о бортики рукомойника, бродящая рука Дмитрия вновь вернулась к ее груди, другая продолжала ласкать клитор. Роуз старалась не закрывать глаза, чтобы наблюдать за Дмитрием, но иногда это случалось само собой, как и ее громкие вздохи, она была готова принять его, ей хотелось поторопить Дмитрия, но Роуз знала, что это, обычно, имело обратный эффект. Но в этот раз Дмитрий был более великодушен, войдя в нее, он прикусил мочку ее уха и прошептал:

— Ты на таблетках?

Роуз только кивнула, подтверждая, не в силах отвечать, когда Дмитрий начал двигаться в ней. Они смотрели друг на друга в зеркало, не прерывая зрительного контакта в отражении, что давало совершенно новые ощущения. Роуз заметила, что упивается не только телесными ощущениями, ее завлекает отражение двоих любовников в момент единения. Дмитрий стиснул зубы, от чего стало заметно как гуляют желваки, напряжение нарастало и готово было вот –вот взорваться миллионом эмоций фейерверка, чтобы заглушить Роуз ему пришлось прикрыть ее рот ладонью, Роуз заметила как Дмитрий прикрыл глаза, тень от его ресниц трепетала словно крылья черной бабочки. Толчки стали обрывистыми, почувствовав конец, она с тяжелым стоном выдохнула ему в руку и обмякла, Дмитрий запрокинул голову хаотично Двигаясь в ней, с рыком втолкнувшись в нее в последний раз, он практически навалился на спину Роуз.

— Это было…- Роуз подыскивала слова, но Дмитрий продолжил за нее:

— По-другому.

— Здесь жутко неудобно, но оно того стоило. — Роуз повернула голову, чтобы поцеловать Дмитрия.

Яркое солнце залило площадь святого Марка, прохожие и туристы подкармливали голубей, Лисса раскрошила кусок булки у себя в руке и посыпала на брусчатку, толстый голубь, лениво перебирая лапками, поковылял к ней.

— Этот вообще больше похож на пингвина, — озвучил свое предположение Кристиан, — он вообще летать может, с таким-то весом?

Лисса звонко рассмеялась и повернулась к нему, поцеловав в щеку.

— Ты можешь хоть что-то принимать без сарказма?

— Сарказм — это я, ты хочешь, чтобы я лишился сущности? — Кристиан надкусил булку в руке Лиссы.

Она покрошила остатки и отошла в сторону, потащив Кристиана за рукав:

— Шевелись, пока нас не отругали. Чем займемся сегодня? Гондолы?

Кристиан приложил палец к виску, имитируя выстрел.

— Меня вчера чуть не укачало в твоих узкоканальных лодках, почему нельзя просто остаться в отеле и повалятся?

— Мы в таком романтичном городе! — Воскликнула Лисса восхищенно, и Кристиан предвкушая лекцию о прелестях Венеции, закатил глаза. — У нас столько возможностей, а ты хочешь просто торчать в отеле с закрытыми шторами.

— Да, я не эксгибиционист! Предпочитаю, чтобы за нами не подглядывали, кроме того, не желаю ни с кем делить тебя.

— Это ты сейчас так проявил романтическую сторону?

Кристиан ничего не ответил, ему очень хотелось рассказать ей, как играет итальянское солнце в ее волосах, как зеленеет лето в ее глазах, но эта поэтика была так не похожа на него. Кристиана вновь охватил страх, паника холодными липкими руками поглаживала его спину, и это было так реально: Лисса меняет его, он уже не представляет себе дней без нее, он не желает ночей без нее, а что если ее не будет?

После потери родителей Кристиан старался не привязываться ни к кому, он боялся любить, Таша была единственной, кого он позволял себя держать в сердце. Первые годы, он прислушивался к каждому шороху в страхе, что Таша исчезнет, что он останется один. Ему было больно и страх пережить потерю вновь привел его к решению, что лучший способ не испытывать сильной боли — просто не позволять себе любить. Лисса должна была стать крепким увлечением, но никак не тем, кем она уже есть. Как незаметно она стала для него всем? Кристиан вдруг подошел в Лиссе и крепко-крепко обнял ее, Лисса ничего не понимая, попыталась отстранится, но Кристиан застыл словно медное изваяние.

— Что с тобой? — Лисса пробежалась пальцами по его волосам, объятия были такими крепкими, что ей было сложно говорить.

— Обещай, что будешь рядом. — Прошептал Кристиан.

— А куда же я денусь? Я итак рядом. — Лисса не понимала смены настроения. — С тобой все в порядке?

— Не знаю. — Четно ответил Кристиан. — Уже не знаю.

— Тогда, может, и правда вернемся в отель, я сделаю тебе массаж? — Предложила Лисса.

Кристиан выпустил ее из объятий и усмехнулся. Она не понимала, а он попал в собственную ловушку.