– Да, я скоро, – быстро проговорил он, и положил трубку. Мои пальцы разжались, и трубка упала на пол, разлетевшись на части. Но я знала, что скоро приедет Тео, он поможет, и боль пройдёт. Но с каждой минутой мне становилось хуже, пока видимо боль не превысила свой порог. Я почувствовала, как темнота окутывает меня, и на губах моих появилась довольная улыбка, потому что боль прошла.

Мне в нос ударил резкий запах нашатыря, и, открыв глаза, я увидела сначала обеспокоенное лицо Тео, который ходил кругами в изножье моей кровати, потом Марту, которая выкинув ватку с нашатырём начала смешивать лекарства для укола, и только потом я увидела его. Джейсон был бледен, это было видно даже сквозь его загар, но его глаза обещали мне ад на земле, если я скажу сейчас хоть слово. Но этого и не пришлось. Тео заметил, что Марта перестала меня откачивать, и подошел, взяв за руку, а я не сводила глаз с Джейсона. Я снова в его доме, в той самой комнате, которая стала для меня тюрьмой. Придётся начинать всё сначала. Я попыталась пошевелить ногами, они двигались, но мою спину снова обожгла боль, да так, что я, не сдержавшись, всхлипнула.

– Марта! – это был Тео, милый Тео. – Поторопись, не видишь что ли, что ей больно. Или хочешь, чтобы она снова потеряла сознание?

– Не надо повышать на меня голос, мистер Гослинг, – спокойным и в то же время ледяным тоном проговорила моя сиделка. – Если бы Эвелина не нарушила постельный режим, то ничего страшного не произошло бы.

– Пошевеливайся лучше! – рявкнул он, но на Марту не произвело впечатления его поведение.

– Лучше выйдите и не расстраивайте мою девочку ещё больше! – она повернулась ко мне. – А вам, мисс, ещё повезло, что не сломались шурупы. Нельзя снимать корсет раньше положенного времени, а вы сняли.

Точно, когда я забралась в душ в отеле, я скинула с себя эту ненавистную мне штуковину. А потом мне было так хорошо, что я решила отдохнуть без неё. И поэтому всё стало настолько плохо. Мне было стыдно за то, что я бросила эту женщину здесь, и за то, что поступила настолько глупо, что после душа не одела корсет.

Пока вся эта драма разыгрывалась, я не переставала чувствовать на себе взгляд темно-карих глаз. От него у меня холодок пробегал по спине, и хотелось, чтобы Джейсон оставил меня, но он будто прирос к стене возле двери. И, скрестив руки на груди, молча сверлил меня взглядом. Марта затянула мне руку жгутом и сделала внутривенно укол. Я прямо ощутила, как почти мгновенно боль отпускает меня, и от этого резкого перепада ощущений меня затошнило снова. Прижав ладошку ко рту, я попыталась сесть, но спину снова прострелило, даже не смотря на ненавистный корсет, который снова был на мне. Стараясь дышать ртом, я ждала, когда пройдет тошнота.

Марта, собрав свои склянки, вышла из комнаты, но я молила бога, чтобы Тео не последовал за ней, оставляя меня наедине с моим мучителем. Но Тео не смотрел на меня, он играл в гляделки с Джейсоном, и, в конце концов, покачал головой и подошел ко мне. Наклонившись, он чмокнул меня в щёку, и тихо проговорил:

– Если этот наглец будет обижать тебя, я буду за дверью, и если что заберу тебя отсюда.

– Может, ты прямо сейчас заберешь меня? – попросила я, не замечая в тот момент, что Джейсон дернулся и отстранился от стены.

– Тео, – всего одно слово, но я вздрогнула.

– Не дрейфь, девочка, он может рычать, но ни за что не укусит, – и с этими загадочными словами он вышел, прикрыв за собой дверь.

Наступила тишина. Я мяла уголок одеяла, не рискуя поднять глаза и убедиться, что Спарк придумывает способ, каким он будет меня душить. И вот в такой тишине, я бы подпрыгнула, если бы не больная спина, раздался его полный еле сдерживаемой ярости крик.

– Ты идиотка, Эвелина? Как можно было так рисковать? – я ничего не сказала, и это похоже ещё сильнее бесило его. – Ты хоть понимаешь, что чуть не пустила все мои и свои труды насмарку? Ходить без корсета! Это же надо было до такого додуматься! И кстати... – он замолчал, а я, не выдержав, подняла на него глаза, и оказалось, что он придвинулся настолько близко, что наши носы почти соприкасались.

– Джейсон, – начала я, догадываясь, что сейчас последует, и старалась любым способом избежать этой неприятной темы.

– Как давно ты можешь передвигаться сама?

– Джейсон...

– Отвечай, черт тебя дери! Ты морочила голову не только мне, ты всех обманывала! Ладно, я может и заслужил такое отношение, но за что ты врала Марте? А родным в Москве?

– Джейсон... – это была уже третья попытка заговорить, но снова она провалилась.

– Так как давно?

– Месяц, – прошептала я, чувствуя, как по щеке скатилась слеза.

– О, ради бога! Только не нужно плакать! – он отодвинулся, и я, спрятав лицо в ладонях, разрыдалась. Сказалось всё. Страх, предательство и полное разочарование от его слов, сказанных Тео, побег и первая радость, что я перехитрила их, потом эта страшная боль, которая почти лишила меня рассудка, и наконец, обвинения, сначала Марты, а теперь и Джейсона.

– О, боже! – воскликнул он, садясь на кровать и притягивая меня в объятия.

– Отпусти, – я толкала его в грудь, но не сдвинула с места. – Я ненавижу тебя, Джейсон!

– Знаю, – но он не отпускал меня. – Тео сказал мне, что ты слышала наш разговор в кабинете.

– Пусти, – я снова начала плакать. И зачем он только напомнил о своем разговоре, обо мне как о собственности?!

Так вот почему он так беспокоился? Боялся, что его собственность придёт в негодность!

– Лина, – он прижал меня к груди, почти не позволяя дышать, – тебе надо было остаться и дослушать до конца, раз уж ты имеешь привычку подслушивать!

– А ты видимо сильно испугался, что твоя собственность испортиться, да, Джейсон?