— Клянусь, — сказал Торир, уже спокойнее.

Он был красивый парень, чуть сутуловатый, правда, и вертлявый, но сильный, крепкий в кости, а вдобавок замечательный охотник, Гест не раз завидовал его длинным ногам и проворству, однако сейчас только диву давался, как легко оказалось его сломить. Еще он заметил, что ему самому нравится эта игра, нравится быть вроде как одним из хозяев Хова, родичем Ингибьёрг и здешней ее рукою.

Они поднялись к опушке, зашли в лес, где ждали Ингольв, Хавард и Раннвейг. Факелов не зажигали, но Гест разглядел четырех лошадей, двух вьючных и двух под седлами. Ингольв взял Торира за плечи, повернул так, чтобы лунный свет озарил его перепачканное лицо, и сказал, что всегда питал к нему симпатию и относился с доверием. Торир покосился на Раннвейг, которая ободряюще улыбнулась, и заверил, что не подведет старика.

В прохладном ночном воздухе Гест чуял запах девушки, веяло не то розовыми лепестками, не то благовонными травами, как от женщин из ярловой свиты, от Гюды. Но она была в мужском платье, волосы подобрала и спрятала под капюшоном. Раннвейг обняла Торира, потом отца, преклонив колено, поблагодарила его, поочередно обняла братьев и наклонилась было к Гесту, однако он отпрянул и спросил:

— Теперь-то знаешь, что прячется в лесу?

— Нет. — Она засмеялась.

— Тогда я дам тебе вот это. — Гест вынул перстень, подаренный Ингибьёрг. — Как только доберетесь до места, отдай его Ингибьёрг и скажи, что хочешь позаботиться о девочках, о Стейнунн и Халльбере. Коли она осерчает, а это уж точно, скажи, что поступаешь так ради меня, она осерчает еще больше, но злость пройдет быстрее.

Раннвейг надела перстень на палец, поблагодарила, вновь тщетно попыталась обнять Геста и вскочила в седло. Торир уже сидел верхом, Ингольв держал коней под уздцы.

— Не теряйте времени впустую, — нахмурясь, сказал он. — Сроку у вас всего неделя.

Когда всадники скрылись из виду, Ингольв обернулся к Гесту:

— Не доверяю я ни Ториру, ни тебе, так почему же я все это делаю?

Сэмунд рассмеялся и сказал, что теперь пора на боковую, проспаться после праздника.

Лишь к вечеру следующего дня один из дружинников пришел к Сэмунду с известием, что Торир сын Дага пропал.

— Да ну, вряд ли он куда далеко уехал, — отмахнулся Сэмунд, не вылезая из-под одеяла, и нарочито громко засопел.

Хавард тоже воспринял новость с полным безразличием, пошел натаскивать своих ястребов. В общем, день этот ничем не отличался от многих других. Однако за ужином Сэмунд подозвал к себе давешнего дружинника и спросил, воротился ли Торир.

— Нет. И я вынужден сообщить, что оружие его тоже исчезло.

— Может, он к родичам своим отправился?

— Вряд ли, — усмехнулся дружинник.

— Так-так, — протянул Сэмунд. — А что ты думаешь?

— Я думаю, пока Раннвейг здесь, Торир никуда не уедет, во всяком случае, этак вот, ни с того ни с сего.

Сэмунд задумался, кликнул Асу и велел ей привести сестру. Аса ушла, а вернувшись, сказала, что Раннвейг нигде нету и вещи ее тоже пропали. Сэмунд вскочил и приказал всем искать, когда же ни Раннвейг, ни Торира найти не удалось, поднял тревогу, велел дружинникам взять оружие и седлать коней. Дружину разделили на три отряда, один, во главе с Арни сыном Навара, поскакал на север, через долину Гудбрандсдаль. Добравшись до самых гор Довре, они повернули назад и пять дней спустя были в Хове, с пустыми руками.

Народ только диву давался: ох и странная история. За Ториром-то не замечалось ни вероломства, ни особой изобретательности, хотя уж который год все шушукались про его немыслимую любовь. И когда Арни сын Навара воротился в усадьбу, Сэмунд с дружиною ждал его во дворе, поздоровался и спросил, сыскал ли он что. Арни ответил, что ничего не сыскал, и поведал, где побывал и с кем разговаривал. Однако, едва он спешился, Сэмунд приказал взять его в железа.

— Зачем это? — спросил Арни, крупный, сильный мужчина, крутой нравом, снискавший в походах весьма мрачную славу, но знаменитый и своею неколебимой верностью друзьям, только вот аккурат сейчас оных вокруг не видел. — Я что же, плохо искал?

— Наоборот, слишком хорошо. Что ты делал в Довре?

— Выполнял твой приказ, Сэмунд сын Ингольва, искал твою сестру и негодяя Торира сына Дага.

— Стало быть, вы не отсиживались без дела у реки там, на севере?

— Нет, — отвечал Арни. — Спросил кого хочешь.

Сэмунд прищурился:

— Видишь ли, кое-кто здесь утверждает, что Торир сбежал в Свитьод, с твоей помощью. Вот и выбирай: либо ты все отрицаешь, и тогда я запытаю тебя до смерти, либо признаешься, и я дарую тебе пощаду, при двух условиях.

Арни задумался:

— Каковы же эти условия?

— Во-первых, завтра ты поедешь с нами к Рёреку и засвидетельствуешь, что затеял побег сам Торир. Во-вторых, ты изъявишь готовность вместе с тремя людьми отправиться в Свитьод, убить Торира и вернуть Раннвейг Рёреку, иначе миру здесь не бывать. Я знаю, у тебя там свои счеты, оттого ты и очутился у нас, но придется рискнуть, а коли ты их не найдешь, ворочаться тебе необязательно.

Арни согласился.

— Торир действительно говорил мне, что хочет сбежать с Раннвейг. В Свитьод. Но я ему отсоветовал, сказал, чтоб он никогда об этом не заикался, такова чистая правда.