— Конечно.

Вошел заведующий экономическим отделом. Вольский познакомил его со Званцевым и сказал:

— А теперь вернемся к нашим баранам. Вы подняли, Александр Петрович, важный вопрос о кардиостимуляции. Мы вынуждены были обратиться к медикам, а те кто в лес, кто по дрова. Одни тянут Кардиостимиуляторный центр в Москву, другие в Каунас, поскольку академик по этой части литовец. Но в части кардиологической промышленности Совет министров готовит постановление. Мы сейчас позвоним премьер-министру Тихонову, поздравим его с восьмидесятилетилетием. И спросим как дела со стимуляторами?

Он набрал номер на красном кремлевском телефоне (вертушке):

— Вольский приветствует и поздравляет от имени Константина Устиновича и всех у меня присутствующих с достижением оптимального делового возраста. Да он, наверное, и сам вас поздравит, но я делаю это по его поручению. У него сегодня трудный был день. Вождя Никарагуанского принимали. Немало обещали. А вам выполнять придется. Да уж не знаю как, вам виднее. На то вы и премьер, по западному говоря. А по-русски — премьер — всем пример. И еще интересуемся мы подготовкой постановления о производстве кардиостимуляторов, чтобы в мирное время нам потери людские, как в войну, не нести. Значит, подготовили? Это хорошо. Константин Устинович вас похвалит.

Вольский повесил трубку:

— Слышали, товарищи? Постановление ЦК я готовлю. Кардиологический центр. создадим. Пока не знаю где. Нет у москвичей единства. Чазов Григорова не жалует, а литовцы тем временем нажимают. Но вас. Александр Петрович, должно удовлетворить, что лед тронулся, движение воды вы вызвали.

И затем разговор перешел на литературную тему, заняв больше времени, чем было посвящено стимуляторам.

Расставшись со своими, захваченными на всякий случай, книгами, подаренными собеседниками, Званцев покинул здание ЦК.

Постановление ЦК и Совета министров CCCР вскоре вышло, одновременно обрадовав и огорчив Григорова. Почему Каунас, а не Москва?

Званцев вырос в его глазах. Тем более, что Вольский выполнил просьбу Званцева и дал указание выделить клинике Григорова санитарную машину.

Но так как Григоровское отделение не было самостоятельным, а входило в Кардиологический центр, то машину забрал Чазов. И Званцев ходил к нему отстаивать интересы Григорова.

Чазов благожелательно принял его, уверяя, что крайне заинтересован разработкой подкожной электростанции, но когда речь зашла о выделенной Григорову санитарной автомашины, пришел в ярость.

— Я могу полсотни таких машин получить для наших нужд. И таких Григоровых у меня человек шестьдесят!

— Я согласен, что вы можете это сделать. У меня меньшие возможности, но мне удалось через ЦК добиться выделения одной санитарной машины для вашего подразделения, возглавляемого Григоровым.

— Я не уверен, что оно останется в составе Кардиологического центра и вряд ли кто возьмет на себя такую обузу.

— Я поговорю об этом в ЦК, — пообещал Званцев.

— Во всяком случае, я желаю успеха в вашей разработке. Мы ценим инженеров в медицине, — говорил Чазов на прощание.

А с разработкой подкожной миниЭС дело обстояло неважно.

Не просто оказалось использовать непроизвольные движения человека, если он болен и лежит без движения.

Пришлось перейти на использование движений грудной клетки при дыхании.

Но самым тяжелым была западная конкуренция.

Если первые заграничные шесть аппаратов были рассчитаны на два года, а у Танюши проработали и того меньше, и ей повторно поставили уже новые с патентованными батарейками на пять лет, то рекламировались уже конкурентные стимуляторы на 7 — 10 лет. И за этот срок состарится вся электронная схема стимулятора, и он уже не будет нуждаться в “самоподзаводе”, как испорченные часы на руке.

Наиболее тяжелым было то, что Званцев в своей творческой группе остался один. Сначала умер бесценный помощник Зелик Львович Персиц, но главное, скончался Григоров, попав пациентом в Кардиологический Центр Чазова. Человек, посвятивший жизнь борьбе с сердечным недугом, сам умер от сердечного приступа.

И никто из медиков не брался заменить его в изобретательстве. А без медицинской стороны продолжать разработку стало бессмысленным.

“Не все на свете удается, не все сбываются мечты”.

Но кардиостимуляторы стали производиться в нашей стране. И уже не в одном-двух центрах их имплантировали, а во многих больницах столиц и городов.

Отделение покойного Григорова заботой Званцева вошло в состав Института хирургии имени Вишневского, и занимало целый этаж в тридцатом корпусе четвертой Градской больницы.

И в кабинете руководителя Московского Центра кардиостимуляции доктора Андрея Михайловича Жданова висел портрет основоположника кардиостимуляции в нашей стране, покойного заслуженного деятеля науки профессора Сергея Семеновича Григорова.