Супруги переглянулись. Констанца улыбнулась и подошла к девочке, присев рядом с ней на корточки. Она взяла ее свободную руку в свои ладони и с теплотой произнесла:

– Милая, молиться каждый раз перед едой не обязательно. Господь читает твои мысли. А я уверена, что ты частенько благодаришь его. Нет нужды произносить вслух каждый раз. Он знает все!

– Если ты захочешь поесть, то ты всегда можешь сходить на кухню и взять, что пожелаешь. А в своих молитвах поблагодаришь Бога, – добродушно произнес Михай.

Анна с сомнением взглянула на опекунов, затем на рогалик в руке.

– Мама не разрешала нам приступать к еде, пока не произнесена молитва.

– Ну, если мы будем каждый раз следовать этому правилу, то я похудею, – рассмеялся Михай, погладив себя по животу, – мы все похудеем, и нас унесет на Северный полюс ветром. Да и вообще, мне противопоказано быть голодным.

– Это почему? – Удивленно вздернула брови Анна.

– Когда я голоден, то я зверею и хочу слопать маленьких девочек. Ррррр!!! – Михай поднял руки вверх, словно медведь лапы, и медленно, шатаясь из стороны в сторону, стал приближаться к Анне.

Девочка завизжала, прижалась к Констанце, с любопытством выглядывая из-за плеча. Михай внезапно остановился. Взглянув на рогалик в руке, он быстро запихнул его себе в рот и довольно погладил себя по животу. Анна звонко залилась смехом.

– Чудеса! Я перекусил и снова стал человеком. Теперь ты понимаешь, что мне совсем не хочется есть маленьких девочек. Лучше я съем еще одну булочку, испеченную моей любимой женой.

Михай вновь взял из корзины рогалик.

Анна улыбнулась, взглянула на Констанцу и тоже надкусила булочку, которая успела остыть. Она с аппетитом съела кусочек.

– Спасибо. Действительно очень вкусно, – поблагодарила она Констанцу. Женщина улыбнулась, поцеловала Анну в лоб и встала на ноги.

Констанца подозревала, что в семье Марии случилась беда. Бывшая подруга не пришла к ней поделиться горькими известиями. Она была слишком горда и боялась пересудов. Но городок был очень мал, и новости разлетались по нему с молниеносной скоростью. Местные жители обожали чрезвычайные происшествия, которые в этих местах происходили крайне редко. Гибель дочери Констанцы была изъезженной темой, ведь с момента самоубийства девочки минуло три года. А случай со старшей наследницей Марии, попавшей в больницу, породил много слухов. Еще больший интерес вызвал тот факт, что после выписки семья спешно покинула город. К сожалению, любопытство горожан не было удовлетворено в полной мере, так как Мария позаботилась, чтобы причина недуга дочери не просочилась дальше больничных стен. Возможно, она пригрозила судебными разбирательствами, а может быть и подкупила кого-то.

Констанца предполагала, что у девочки случился нервный срыв или депрессия. Она не стала вдаваться в подробности и расследовать жизнь подруги и ее семьи. Но кое-что беспокоило ее. На одно лишь мгновение в голове Констанцы промелькнула мысль. Не связан ли случай Кристи с суицидом ее дочери? Но это была лишь мимолетная мысль, и вскоре она забыла об этом.

Сейчас, когда Кристи вернулась в город, Констанцу, как и остальных жителей, распирало любопытство. Она подсознательно ощущала, что агрессивное поведение девочки связано с какой-то тайной. Мария унесла этот секрет в могилу. Лишь сама Кристи могла бы дать ответы на вопросы мучающие Констанцу. Но была одна проблема. Своенравная девчонка не желала идти на контакт. Попытки выведать какую-либо информацию у Анны, тоже могли обернуться провалом. Ребенок был слишком мал и вряд ли мог рассказать что-то дельное.

Констанца, отложив вязание, взглянула на Анну, которая, свернувшись калачиком рядом с ней, тихо сопела на диване в гостиной. Настенные часы пробили полдень. Девочка вздрогнула, но не проснулась. Констанца вздохнула и продолжила вязать берет, который предназначался маленькому спящему ангелочку. С приездом сестер, женщина почувствовала необходимость в своем забытом хобби. Ей нравилось работать спицами, создавать аксессуары или свитера. Она помнила, с какой радостью ее дочь носила береты и шарфы, связанные матерью. Возможно, и девочки когда-нибудь станут носить вещи, созданные с любовью.

В доме громко хлопнула дверь. Констанца оторвала взгляд от спиц и посмотрела в сторону прихожей. В проеме двери показалась Кристи, облаченная в черные джинсы и в широкую кофту с длинными рукавами такого же цвета. Августовская жара видимо совсем не пугала девочку, раз она так тепло оделась.

– Добрый день! Есть не хочешь? – Поинтересовалась Констанца.

Кристи вздрогнула, услышав ее голос. Девушка надеялась, что домочадцев нет, и она спокойно улизнет через парадный вход. Но раз ее застали врасплох, то Кристи была обязана выйти из сложившейся ситуации победителем. Она посмотрела на

Констанцу с безразличием и холодно произнесла:

– Спасибо, я не голодна. Я хочу прогуляться. Можно? – в последнем слове промелькнул сарказм.

Констанца, улыбнувшись, кивнула.

– Конечно, но не забывай кушать. Ты совсем исхудала.

– Я способна о себе позаботиться. Не стоит утруждаться и пытаться изображать мою мамашу.

Кристи, закончив фразу, тут же покинула дом. Может она боялась, что Констанца, как и Мария, бросится за ней следом, дабы остановить, сыпля в ее адрес проклятья. Но Констанца удивленно молчала. Она пыталась осознать, в чем провинилась и почему заслужила такое негативное отношение.