— Саске?.. — позвал я, продолжая бездумно пялиться в окно.

— Мм? — протянул друг с пола; ему опять приспичило ночевать у меня на его личном, хранящемся обычно у меня в кладовой футоне.

— Вставать будем? — поинтересовался я.

С футона донёсся неопределённый не то вздох, не то хмык, однако затем Саске медленно сел — его голова оказалась вровень с моей, всё так же покоившейся на подушке.

— Сколько у нас ещё времени? — его голос звучал хрипловато после сна.

— Достаточно, — я тоже сел и потянулся. На самом деле, я соврал: времени у нас было не просто достаточно, а выше крыши. Ну вот кто, кто додумался назначать сбор на час дня? Теперь придётся всё утро как-то себя развлекать!

— Хорошо, — отозвался Саске, поднимаясь с футона. — Я первый в душ.

— Нечестно!.. — начал было возмущаться я.

— Я гость, — решительно перебил меня друг. — Да и потом, когда ты ночевал у нас, я тебя всегда вперёд пропускал.

— Я выигрывал право первенства в честных боях!

— Я поддавался.

— Ну да, ну да, — захмыкал я и замахал рукой.

Демонстративно закатив глаза, Саске удалился в сторону ванной, оставив меня одного. Ещё немного посидев на кровати, я дотянулся до прикроватной тумбочки и, взяв с неё резинку, завязал хвост. День обещал быть погожим и приятным, весело щебетали птички, свившие гнездо под крышей дома, под моим окном уже кричали какие-то дети — не знаю, чего им-то не спится в такую рань.

Вот интересно, а другие участники экзамена на чунина уже встали? Волнуются ли они перед новым этапом, гадая, что их ожидает на сорок четвёртом тренировочном полигоне? Или, может, самозабвенно тренируются? От этих мыслей я почувствовал себя каким-то неправильным — ни волнения, ни страха, ни желания начать наматывать вокруг деревни круги в попытках выплеснуть энергию у меня не было — только нетерпение, восторженное ожидание чего-то нового. Накануне вечером, когда мы за ужином у Шисуи обсуждали предстоящий этап, джонин, услышав, что испытание будет проходить на сорок четвёртом полигоне, очень уважительно хмыкнул, однако сколько бы мы ни пытали его, в ответ получили лишь фразу: «Лес Смерти — опасное место».

Я в предвкушении прищурился. Лес Смерти, значит… Звучит и вправду опасно.

Тем временем шум воды в ванной затих, а через какое-то время в спальню заглянул свежий и бодрый Саске.

— Что на завтрак сделать? — ого, кажись, у него очень хорошее настроение, раз он даже добровольно приготовить что-то предлагает.

— Хм, — с наигранной задумчивостью протянул я. — Даже не знаю, какое из твоих фирменных блюд выбрать: сгоревшие тосты, омлет со скорлупой или же пересоленную, похожую на сопли кашу?..

— У Учих нет предрасположенности к готовке, — огрызнулся Саске, задетый за живое тем, что его порыв не оценили. — Шисуи исключение.

— Не спорю, — примирительно улыбнулся я. — Знаешь, у меня отличная идея.

— Какая?

— Давай напросимся на завтрак к Сакуре. Её мама печёт просто чудесные пирожки.

— Хм, — теперь уже Саске задумался, причём всерьёз. — Неплохая идея.

— Уж всяко лучше, чем твои кулинарные изыски, — не преминул поддеть его я.

Приняв душ и одевшись (Саске всё это время пролежал на моей застеленной кровати, поминутно хмыкая и нетерпеливо цокая языком), я наскоро покидал в подсумок оружие и прочие мелкие вещи, которые могли пригодиться на экзамене, закрепил на поясе катану и вместе с другом вышел на улицу. Погода и в самом деле царила великолепная, и это лишь улучшало моё и без того радужное настроение.

Добравшись до дома Сакуры, мы притормозили за углом, чтобы в честном поединке в «камень-ножницы-бумага» решить, кто будет стучаться и изображать голодную сиротинушку. По счастью, удача сегодня была на моей стороне, так что я практически силой затолкал недовольного Саске вверх по лестнице, ведущей к двери. Наградив меня поистине испепеляющим взглядом, он покорился неизбежности и постучал. Тишина длилась секунд пять, а затем внутри квартиры раздался крик:

— Сакура, кто это там пришёл?!

— Почём мне знать?! — донеслось более глухо. — Я у себя!

— Так пойди посмотри!

— Блин, тебе же ближе!

— Ты как с матерью разговариваешь?!..

— Может, пойдём? — неуверенно предложил я, вовсе не желая быть втянутым в семейные разборки.

— Нет уж, — отрезал Саске. — Я голодный.

— А тебя не смущает?..

— Ничуть. Тем более что странности моей семейки она уже видела.

Я ничего не сказал, однако от хмыканья всё-таки не удержался. Тем временем в квартире послышались шаги, а затем открылась, наконец, дверь, явив нам ещё всклоченную после сна Сакуру.

— Доброе утро, — ровно поздоровался Саске, неплохо копируя обычное невозмутимое выражение лица брата.

— Ой, Саске-кун! — воскликнула девушка; заливаясь краской, она принялась судорожно запахивать и без того хорошо скрывавший её ночнушку халат и непроизвольно завязала пояс на жуткий узел. — Изуна! Что вы здесь?..

— Кто там?! — донёсся из дома женский голос.

— Саске-кун и Изуна! — через плечо крикнула Сакура, продолжая нервно коситься на нас (Саске всё ещё пытался выглядеть равнодушным, и я держал мину под стать его, хотя внутренне уже сгорал от смеха).