— Побеспокойтесь лучше о себе, — спокойно произнёс Итачи. — Изуна-кун, если почувствуешь, что Кьюби выходит из-под контроля, обращайся к Тензо-семпаю, — он перевёл взгляд на шиноби, скрывшего лицо за белой маской с зелёными и красными полосами. — И приглядывайте за Гаарой — он меня беспокоит.

— Мы тебя не подведём, брат, — серьёзно пообещал Саске.

— Не волнуйтесь, Итачи-сан, глупостей делать не будем, — заверил я его.

— Но вы и вправду берегите себя, — проговорила Сакура, глаза которой неожиданно стали влажными. — И помогите Шисуи-сану.

— Непременно, — кивнув нам, Итачи встретился взглядом с Анко; они не сказали ни слова, но им этого и не требовалось, чтобы понять друг друга. Пройдя мимо нашей компании, Итачи быстро зашагал по коридору и вскоре пропал из вида.

— Ну что, пошли, — вновь бодро сказала Анко, — познакомлю вас с вашим новым местом работы.

— О, а что вы тут делаете? — подивился Чоджи, когда, придя в столовую, обнаружил нашу блистательную троицу на раздаче.

— Трудимся на благо отечества, — буркнул я, нетерпеливо пододвигая к нему тарелку. — Давай бери и иди, не задерживай остальных.

— Изу-чан, а где твой фартучек? — весело поинтересовался Киба, приведённый лицезрением меня припаханного в полнейший восторг. — А платок, чтобы волосы твои в тарелку не летели?

— Если сейчас же не заткнёшься, реально тебе в тарелку волос накрошу, — клятвенно пообещал я, — причём твоих же собственных.

— Фу ты, злой какой, — ухмыльнулся Киба. — Обслуживающий персонал должен быть вежливым и обходительным с клиентами…

— Что здесь происходит? — Анко выбрала для появления как всегда самый неподходящий момент: я как раз перемахнул через стол и замахнулся на приятеля шумовкой.

— Ничего такого, — я поспешно вернулся на своё рабочее место и стал как ни в чём не бывало наполнять тарелки едой. — Всё под контролем.

— Ну-ну,— хмыкнула Анко и, прихватив порцию, устроилась за столом в самом дальнем углу помещения.

— Вот же стерва, — восторженно сообщил я стоявшему рядом Саске.

— Не понимаю, почему тебя это так радует, — проворчал парень, недовольство которого ощущалось почти что физически. Ну ещё бы: его, гордого шиноби клана Учиха, заставили подавать еду простолюдинам.

Очередь рассосалась довольно быстро — все были голодны и усталы, так что шиноби из разных стран даже не стали разводить споров из-за очерёдности или мест за столами, просто приняли всё, как есть, и поспешили приняться за пищу. Так что вскоре и мы с товарищами по команде получили возможность, наконец, насытиться.

За стенами башни вновь раздались мощные колебания чакры. По тому, как напряглись некоторые из присутствующих, можно было определить, кто являлся сенсорами в других командах, но в данный момент мне это было не очень — меня занимало лишь это знакомое ощущение близкой опасности, неоспоримой силы, обещания захватывающего боя. Тобирама всё ещё где-то там, в лесу. Старая жажда, жажда его крови, поднялась во мне с удвоенной силой, подстёгиваемая чёртовым Лисом.

Я отставил тарелку с нетронутой едой и поднялся из-за стола.

— Куда ты? — Саске поднял внимательный взгляд на меня; он понял, чего хотел его брат, и следит за мной.

— Пойду проветрюсь, — отозвался я, вновь закрепляя на поясе катану. — Здесь много народа, мне душно.

— А как же обед? — нахмурилась Сакура.

— Спасибо, мамочка, я не голоден, — подмигнув друзьям, легко разыгрывая непринуждённость, я вышел из столовой и закрыл за собой дверь, отрезав гул голосов.

Чуть дальше по коридору звуки почти совсем исчезли — остались только лишь шум ветра на улице, скрип старых половиц где-то в отдалении, моё собственное тяжёлое дыхание. Душно. Лёгкие словно сдавило. С разных сторон неслись потоки сильной, очень сильной чакры. Ближе всех Гаара, но его зверь сейчас спокоен, энергия джинчурики течёт плавно. По периметру башни дежурят АНБУ — если я прав, они установили вокруг строения что-то вроде силового поля. А за его пределами по Лесу Смерти растекалась волна чистой энергии: несдержанной, жуткой, безумной. Она перекрывала всё: и чакру обоих Сенджу, и Третьего Хокаге, и того нукенина, Орочимару. Я не знаю, каково название этого, но это нечто больше, сильнее, чем всё, что мне до сих пор приходилось испытывать.

Душно. На уши давит, словно невидимым прессом. Гены Узумаки и в самом деле проснулись очень не вовремя; не представляю, что находится сейчас в лесу, но оно по-настоящему жуткое. Ксо, ксо, ксо, как же душно!..

Чуть ли не бегом взлетев по лестнице, я выскочил на крышу. Сильный порыв ветра ударил в лицо, рванул мои длинные волосы, однако я был лишь рад этому — ощущения физические зачастую помогают абстрагироваться от чувств нематериальных. Обнажив клинок, я обхватил его лезвие рукой и сжал до крови, до глубокого пореза на левой ладони. Ты был прав, мой мудрый старший брат: боль и в самом деле отрезвляет.

Добредя до перил, я привалился к ним спиной, грузно осел на пол. Рука всё ещё кровоточила, но это ничего, гены Узумаки хороши тем, что дают высокую скорость регенерации. Рана быстро затянется, не успею и глазом моргнуть, однако внутреннее напряжение, хоть и ослабло, так никуда и не делось. Не понимаю, не могу понять, что так резко и так сильно на меня подействовало.

И вновь, как всегда выбрав самый подходящий момент, внутри меня зашевелился Лис. Он знает, что Печать слаба, как никогда, ровно как и то, что я сейчас не в состоянии полноценно ему сопротивляться. Хорошо хоть, на этой крыше я один — если всё же сорвусь, АНБУ успеют раньше, чем я кому-нибудь наврежу. Я очень надеюсь на это.