– Все не так страшно, как это описывают в книгах. Просто время там тянется невыносимо долго. Я тебе писал, кстати.

– Но я ничего не получала, – удивилась Натт.

– Конечно, не получала. Я просто писал и складывал письма в ящик. Мне запретили поддерживать с тобой связь – после… – он нервно теребил челку. – Натт, я так больше не могу. Мне надо выговориться. Я обещал не ворошить прошлое при тебе. Но это выше моих сил.

– Все нормально. Не бери в голову. Ты был не виноват, – проговорила некромантка заготовленную заранее фразу.

– Это все чушь собачья. Ты понимаешь, как это вообще звучит со стороны? – Синд начинал злиться. – Я не это хочу от тебя услышать.

– А что? Что мне нужно сказать?

– Правду.

– Тебе тяжело молчать, а мне тяжело говорить о случившемся. Как же нам поступить? – Мёрке приложила печать к двери и пустила Синда в аудиторию. Она была рада оказаться под защитой голема, но ненавидела себя за страх перед другом детства.

– Скажи честно. Ты ненавидишь меня? – Он положил бумаги на стол и аккуратно поправил стопку, не поднимая глаз.

– А ты? – спросила Мёрке.

– Натт… – он шумно и мучительно выдохнул, – я не могу тебя ненавидеть. Хотел бы, но не могу. Так было бы проще – обвинить тебя во всем. Но я сам желал той власти, той тьмы… Обладания… – Левый глаз подернулся темной поволокой, но наваждение сошло так же стремительно, как появилось. – Отвечая на твой вопрос: ненависти нет и никогда не было.

– Со мной то же самое. Правда. Но я боюсь тебя. Даже сейчас, – призналась Мёрке.

– Правильно делаешь. Пребывание в Скьерзилдене не выжгло тех чувств. Даже не притупило. Я все тот же. Только я больше не поддамся. Я не страшусь тьмы. Инквизиторы показали мне вещи куда опаснее, – с этими словами он подошел к Натт и ловко вытащил гравштайн из чехла на ее поясе. Мёрке в испуге вскинула руку, но не успела остановить Форсворда. Синд поднес черное лезвие к своему горлу.

– Стой. Это опасно! – Она пыталась отнять кинжал, но не смогла дотянуться до рукоятки.

– Знаешь первое правило некроманта? – Синд водил клинком по коже и на мгновение задержал острие у яремной впадины. – Черт, вот же мощная штука. Я отчетливо ощущаю вибрацию силы. Прелестная работа, Натт. – Он направил острие клинка себе в сердце. – Как же твой гравштайн мечтает убить меня… – Инквизитора явно веселило дразнить проклятое оружие.

– Прекрати, пожалуйста. – Мёрке все еще протягивала раскрытую ладонь, но Синд не торопился возвращать кинжал.

– Так вот, первое правило некроманта: никогда не связывайся с душами любимых. На твою слабость откликнутся страшные порождения смерти. Твой гравштайн не причинит мне вреда, потому что я знаю его имя. Я знаю, чье надгробие ты расколола, Натт. А еще можешь передать Гостклифу, что его шантаж бесполезен, – улыбнулся Синд.

– Откуда ты знаешь про его угрозы? – поразилась Мёрке.

– Наблюдал. Слушал. Запоминал. Я не злюсь на тебя. Просто не могу. Я хотел бы, но не получается. Ты сломала мою жизнь, но подарила новую. Семья ненавидела выродка-некроманта. Поколение благородных стихийников – и на тебе! Адепт смерти. Они откупились деньгами и местом в академии. Когда же я оступился, это стало чудесным поводом отречься от паршивой овцы. Однако инквизиция открыла во мне нечто новое. Дала иной смысл и цель. – Он протянул ей оружие, держась за смертоносное каменное лезвие.

– Но если ты все знаешь… Тогда почему не сдашь меня? – Мёрке бережно убрала гравштайн на место.

– Надо бы. Только вот ведь незадача! Я уже наказан за твой проступок. Если я раскрою тебя, тогда это было зря. – Он, наконец, убрал челку с лица. Некогда ярко красная метка поблекла, оставив длинные борозды, идущие ото лба до подбородка. Правый глаз полностью утратил цвет, и на Мёрке смотрела белая безжизненная радужка с черной точкой.

Натт невольно коснулась изуродованной щеки, и Синд закрыл глаза принимая внезапную ласку.

– Прости меня, Синд… – теперь его имя снова было легко произносить.

– За что? Это ведь я тебя надоумил и научил тому ритуалу. Нас обоих зацепило той ошибкой. Но с гравштайном ты явно перемудрила. Нельзя эксплуатировать души любимых. Настоятельно рекомендую тебе уничтожить клинок. А еще я не успел выразить соболезнование из-за гибели Бьелке. Он был прекрасен. Хотя и после смерти твой питомец не утратил своей красоты. – Синд прижал Мёрке к себе и уткнулся в ее мягкие волосы.

– Все равно. Прости, – упрямо повторила она.

– Я подумаю. А теперь показывай свою метку! Ума не приложу, как можно быть такой беспечной и не обратиться к целителям? О чем ты вообще думала? – Форсворд строго посмотрел на подругу.

– Ты пугаешь меня своей осведомленностью. Ты же приехал только утром. Откуда ты все знаешь? – поразилась она.

Инквизитор ткнул пальцем в белесый глаз:

– Теперь я вижу больше, чем раньше. Особенно темные ауры, а вокруг тебя слишком много тьмы даже для некроманта. Позволь взглянуть на метку.