— Какая же это профессия — быть солдатом?

— Нет, брат, шалишь: солдатом-то я так... для отвода глаз. А профессия моя самая сейчас наиглавнейшая, — народ на борьбу снова поднимать, чтобы каленым железом эту самую колчакию отовсюду выжечь. Понял теперь?

— Как не понять...

— Согласен помогать нам?

— Кому это — вам?

— Опять прикидываешься? Ох, уж эта мужицкая натура! На кривой оглобле вас не объедешь... Неужели ты так-таки ни о чем и не догадываешься?

Маркел, конечно, догадывался. Да, были среди солдат большевистские агитаторы.

От Кузьмы Сыромятникова со временем Маркел узнал, что только в их восьмом кадровом полку действовала целая подпольная группа большевиков, которая держала крепкую связь с Омским губкомом, тоже подпольным. Но мало сказать — действовала. Большевики совместными усилиями готовили общегородское восстание. Это в самом-то логове Колчака! Дело сложное, рискованное, зато какая будет оплеуха чуть ли не Наполеоном возомнившему себя адмиралу!

Выступление было намечено в ночь на восьмое декабря. Во всех районах города одновременно выйдут вооруженные рабочие дружины, каждой из которых был заранее определен участок действия. Рабочих поддержат восставшие солдаты...

Маркел с прежней горячностью принялся за дело. По заданию Кузьмы Сыромятникова он вел агитационную работу в своем взводе. Это дело требовало не только ума, осторожности, изворотливости, но и хитрости. Не ровен час, нарвешься на провокатора — живо загремишь на «вечный отдых в Могилевскую губернию», как выразился Кузьма. А попробуй растолковать тому же Макару Русакову, что к чему? Парняга, кажется, до сих пор верит, что царь-батюшка у себя на троне восседает, а его, Макара, на этот счет все обманывают, за нос водят.

— Нравится тебе в солдатах, Макар? — улучив момент, издалека начинает Рухтин.

— Не-ка, — хмурится детина.

— Почему?

— Ботинки жмут... Нашли, да малы. На пятках волдыри, — во какие!..

— Ну, а домой тебе охота? — сдерживая раздражение, продолжает Маркел.

— Домой-то? — чешет в затылке Макар. — Нельзя домой, не пустят.

— А если разогнать тех, кто не пускает? Их же куда меньше, чем нас, солдат.

Макар пятится от агитатора, как от чумного. И сам черт не поймет, дурак ли он круглый, или хитрит, притворяется...

Не легче и с кержаком Спирькой Курдюковым. Этот, правда, на все готов — хоть сейчас способен кинуться в драку, неважно с кем: ему бы только бунтовать, ломать и крушить, бить кого-нибудь, буянить, — за таким нужен глаз да глаз...

В ночь на восьмое никто в роте не спал. С вечера, пока крутилось в казарме начальство, все делали вид, что ничего особенного не происходит, даже проявляли излишнюю рьяность в повиновении. Но заранее были подготовлены ночные караулы, часовые у пакгауза, где хранилось оружие, были поставлены из надежных людей. Несколько офицеров полка действовали заодно с солдатами, они помогли во многом.

Затаившись на нарах, все ждали связного, который должен был подать сигнал к выступлению. Но связной запаздывал. Он явился только за полночь, когда томительное, тревожное ожидание до последнего предела взвинтило солдатам нервы.

Связной, крохотный мужичонка в солдатской, до пят, шинели, перекатившись через порог казармы, зашипел простуженным голосом, еле переводя дух:

— Робятки, отменили выступление-то... Не подготовили рабочих в городе-то...

— Брешешь, нечестивец поганый! — первым кинулся к связному Спирька Курдюков. — Не верьте ему, братья, он этот... как его? Продава... Провокатор!

— Погоди ты, не мельтеши! — сурово осадил горячего парня Кузьма Сыромятников. И обратился к связному: — Рассказывай толком, чего зенки выпучил!

В этот момент на улице, со стороны железнодорожного моста через Омь, защелкали одиночные выстрелы. Ближе к казармам им отозвался длинным татаканьем пулемет. Что-то грохнуло, рвануло так, что зазвенели окна.

— За мной! — крикнул Сыромятников, отшвырнув прочь очумевшего связного. Спирька Курдюков налетел коршуном, саданул мужичонку в пах сапогом, тот скорчился, забился на грязном полу казармы...

Они бежали по темным улицам в сторону городской тюрьмы. Так было заранее обусловлено партийным подпольным комитетом, руководившим восстанием: восьмой кадровый полк должен захватить тюрьму, освободить политических заключенных и вместе с ними примкнуть к остальным повстанцам города, чтобы ударить по главным силам Колчака.

У тюремных стен уже завязался бой: трещали выстрелы, рвались гранаты. В синем полумраке наступающего утра здесь маячили вооруженные люди в штатском. Увидев бегущих солдат, они залегли боевой цепью.